– Как быть с тем, что находится под ней?
– Я полагаю, точно так же, ваше высочество. Абсолютно так же.
– Озеро очень глубокое, как я всегда представлял?
– Местами, ваше высочество. Местами – чрезвычайно глубокое. В нём до сих пор не сделана полная гидрографическая съёмка.
– Вот именно! Но ведь должна быть сделана, как ты считаешь?
– Трудно сказать, какую практическую цель она могла бы преследовать.
– Разве приобретение новых знаний – цель сама по себе не достаточная?
– Так говорят, ваше высочество.
– Но разве ты не согласен с этим? Ведь ты наш местный светоч науки.
Вместо ответа Шпальт произнёс:
– Так значит, ваше высочество ничего не знали о том, что ужасное происшествие с бароном случилось именно в этой части озера?
– Конечно же, я об этом не знал, хотя с сегодняшнего дня, возможно, и заподозрил. Возможно, что и ты здесь именно поэтому. Но, как бы то ни было, откуда тебе об этом известно? Тебя там не было.
– Меня там не было. И, разумеется, мне не известно об этом – в обычном смысле. В этом смысле об этом не известно никому, кроме, возможно, вашего высочества, поскольку вы были там. И всё же я в этом уверен.
– Почему ты в этом уверен?
– Потому что именно в этой части озера случаются все странности.
– Что ещё там случилось?
– Рыбаки видели там корабли, полные сокровищ. Моряки на службе однажды вступили в большое сражение – многие среди них были ранены и убиты. Люди, чья жизнь подходила к концу, пересекали озеро холодными ночами и гибли там или, во всяком случае, пропадали без вести.
– Что–нибудь ещё, Шпальт?
– Да, ваше высочество. Мальчик, к которому я был нежно привязан, блестящий ученик, увидел там призрака, и теперь оглашает своими криками сумасшедший дом в маркграфстве.
– Как часто, по–твоему, такое случается?
– Полагаю, что редко, ваше высочество. Но каждый такой случай, сколь бы нечастыми они ни были, всегда происходит в тех водах. Иногда мне кажется, что есть особые, неподтверждённые причины тому, что эта часть озера осталась без владельца.
– Да, – сказал Эльм. – Я уже сомневаюсь, не согласиться ли мне со всем, что ты говоришь.
– У нас, крестьян, своя правда, как принято думать, – тихо ответил Шпальт и последним большим глотком осушил свой фужер.
– Я не считаю тебя крестьянином, Шпальт, хотя и они по большей части прекрасные люди.
– И всё же я крестьянин, ваше высочество.
– Пусть даже так, – сказал Эльм, – в тебе есть глубина. Я всегда это знал.
– На берегу озера едва ли отыщется кто–то, у кого нет в запасе истории о Ничьей Воде, ваше высочество, а то и не одной.
