Я снялъ съ себя полушубокъ, положилъ его шерстью вверхъ на полъ, сѣлъ, снялъ чюни, положилъ ихъ въ головы подъ полушубокъ и хотѣлъ было ложиться, какъ вдругъ, человѣкъ, сидѣвшій на койкѣ и не спускавшій съ меня глазъ, сказалъ, дотронувшись до моего плеча рукой:
— Послушайте-ка… Ложитесь вотъ на эту койку… Она порожняя… На ней никто спать не будетъ, потому что слесарь, который на ней спалъ, попалъ сегодня въ больницу, и поэтому не придетъ, а я говорю всѣмъ желающимъ лечь на ней, что она занята… Ну, а васъ мнѣ почему-то жалко… Вы точно мертвецъ… Ложитесь!..
Понятно, я съ радостью согласился и, поднявъ свой полушубокъ, сѣлъ на койку, глядя съ особеннымъ любопытствомъ на человѣка, такъ стати предложившаго мнѣ это мѣсто.
Онъ былъ высокъ и очень красивъ. Съ виду ему было лѣтъ 30. Наружность его рѣзко выдѣлялась изъ окружающей среды. Лицо его было худощаво и нѣжно… Продолговатые черные глаза глядѣли задумчиво и строго… Въ нихъ мелькало какое-то особенное полупрезрительное выраженіе.
— Полушубокъ-то вы свой подъ кровать бросьте! — сказалъ онъ съ улыбкой на тонкихъ и блѣдныхъ губахъ. — Я по опыту знаю: насѣкомыя съѣдятъ васъ… Вотъ, поносите денька два-три, узнаете и сами… Бросайте его подъ койку къ чорту и ложитесь… Курить хотите?..
Я взялъ отъ этого неожиданнаго «благодѣтеля» папироску и съ наслажденіемъ, понятнымъ тѣмъ, кто куритъ, нѣсколько разъ затянулся такъ, что у меня пошла кругомъ голова и зарябило въ глазахъ.
— Ну, что новенькаго въ Москвѣ? — разсказывайте-ка!… - сказалъ онъ и потянулся на койкѣ всѣмъ своимъ тонкимъ и длиннымъ тѣломъ. Или вы, можетъ быть, спать хотите, а?.. Такъ я вамъ скажу, что наврядъ ли заснете… Во-первыхъ, потому, что шумъ смолкаетъ только подъ утро, а во-вторыхъ, не дадутъ клопы… Безъ привычки не заснешь… Ну, привыкнете, тогда дѣло десятое… Вы полицейскій?..
— Нѣтъ, доброволецъ.
— Гм! Охота вамъ была въ этотъ адъ идти. Умѣете что-нибудь дѣлать?.. Мастеровой?
— Нѣтъ.
— Это и видно… Что-жъ, чернорабочимъ записались? Гм!… А прежде гдѣ жили?.. Служили гдѣ-нибудь на мѣстѣ, да?
Я удовлетворилъ его любопытство и, помолчавъ, сказалъ:
— Ѣсть страшно хочется… Цѣлый день ничего не ѣлъ… Насъ нигдѣ не кормили.
— Такъ вы давно бы сказали! — воскликнулъ онъ. — Чудакъ вы… У меня хлѣбъ есть… Хотите? Цѣлая пайка… Я въ карты ее выигралъ… Вотъ! — Онъ досталъ изъ-подъ изголовья большой квадратный кусокъ чернаго хлѣба и подалъ мнѣ. — Нате вамъ и кружку, — добавилъ онъ, доставая ее оттуда же. — Сходите, вонъ тамъ, въ ушатахъ, вода стоитъ, зачерпните и валяйте!
