Помолившись, она взяла со стола самовар и понесла его ставить к печке. Около печки на скамье стояли ведра с водой и в корчаге лежали уголья. На шестке лежала приготовленная заранее, еще с вечера нащипанная лучина. Устье печки было не закрыто заслонкой, и в печке виднелись дрова, тоже положенные туда с вечера, чтобы утром не возиться и не громыхать ими.
Проходя с самоваром мимо лежавшего на полу мужа, она приостановилась и, легонько толкнув его ногой по голой, высвободившейся из-под дерюжины ноге, сказала вполголоса:
— Левон, а Левон, спишь, что ли?..
— Ну-у-у? — раздалось из-под дерюги, и голая нога спряталась под нее.
— Вставай… свет на дворе… я самовар ставить хочу… иттить мне скоро…
— Успеешь! Чего ты эдакую рань полетишь?.. Чай, не к спеху… Ишь тебя подняло спозаранку… загорелось… не спится…
— Тебе, оглашенному, все рано… аль не выспался? Ночь-то, слава те, господи, год… бока больно!.. Вставай!.. вставай! брось, поди, скотине по клоку… Нонче, должно, не скоро погонят, мороз… Взять-то ей нечего… дай, поди. Лодарь, рад валяться… валяется, как падаль какая!..
Лежавший на полу мужик откинул дерюжину и, поднявшись, сел и вытянул ноги.
— Ра-а-но! — сказал он, зевая, — ишь ты!.. Керосин только палить… с вечера жгем, поутру жгем, а он вон пять копеечек…
Агафья ничего не ответила и, сняв с самовара крышку, стала наливать в него из ведра воду.
— Ты бы на лошади ехала, — сказал мужик, глядя на нее. — Зачем пешком-то трепаться!.. Близкий свет!.. Чего ей делается-то… так же стоит, жрет зря…
— Ну, на лошади связа одна… — Опять же она некована у нас… По эдакой дороге нешь можно?.. глышка на глышке… тащись в чем душа… растрясет всяе… не люблю!.. Я так-то живо добегу, чай, не бо знать сколько понесу-то с собой…
— Ну, как знаешь, — сказал мужик, — треплись.
Он нагнулся, почесал между пальцев правой ноги и добавил:
— Все одно, вить, никакой толчины не будет.
— Нет, по-твоему, — обернувшись к нему, сказала баба, — лежать бы вот все!.. Само к тебе не придет… Под лежачий-то камень, люди говорят, и вода не течет, а волка ноги кормят.
— Всего не поймаешь, что по морю плывет, — ответил мужик и, поднявшись, потянулся. — Эку рань подняло! — произнес он, зевая. — Тыкайся в потемках-то, как щенок рылом… ни дела, ни покоя… того и гляди — лоб расшибешь… Мороз, говоришь, на дворе-то?..
— Мороз, а тихо… вызвездило… Скотину ранее, как к полдню, не выгонят.
— Чего гонять-то?.. Взять-то нечего.
— Ну, все хучь погуляет…
