Цыган знал, как связаться с Лутрелем. Допив кофе, он закрылся в телефонной кабине и попросил соединить его с Марселем. Вернувшись к бару, он прошептал:
— Через час он будет здесь.
Лутрель был пунктуален. Сидя за рулем «рено», он спокойно иронизировал по поводу их неудачной морской прогулки. Трое мужчин беспрепятственно доехали до Марселя, не встретив по дороге ни одного заграждения.
Рюмки опустели. Рене обходит стол, наполняя их заново, и возвращается на свое место в тот момент, когда Лутрель, сделав глубокую затяжку и выдохнув дым, берет слово:
— Сейчас мы должны перейти к дележу. Вот что я решил. Каждый из нас получит по одному миллиону. На первое время этого вполне достаточно.
— Как это? — с живостью спрашивает Рене.
Лутрель недовольно смотрит на нее.
— Прежде всего, это избавит женщин от разных глупостей. Вам не кажется, что когда вы прогуливаетесь по пляжу в норках и в кольцах на всех пальцах, то это привлекает внимание?
— Я не такая идиотка, — обиженно говорит Рене.
— Не уверен, — обрывает ее Лутрель. — Итак, каждому по миллиону. Остальные деньги мы спрячем здесь, на этой квартире. Ни одному полицейскому не придет в голову, что честный гражданин, участник Сопротивления, мог участвовать в налете. Днем, когда Доминик и его жена будут находиться в гараже, на вахте останется Анри. Замечания есть?
Никто не шелохнулся. Тон Лутреля не допускает возражений.
— Прекрасно! — заключает Лутрель. — Мы с Рэймоном поселимся где-нибудь на побережье. Если кто-то захочет с нами связаться, достаточно позвонить Жо Феррану, в «Оазис», в Бандоль.
Гангстеры переживают счастливое время, спокойные часы, приятные моменты. После налета в Ницце прошла неделя. Для Пьера и Маринэтты, для Рэймона и Пьеретты это чудесные дни передышки перед тернистой дорогой. Впервые они открывают для себя пьянящую сладость каникул, очаровывающий колорит еще дикого Прованса. Рука в руке, с бегущим впереди коккером они совершают прогулки по выжженной солнцем скалистой местности, обедают на фермах, играют в петанк, ужинают как влюбленные в тихих тавернах, купаются в безлюдных бухтах (из-за татуировки Пьера), самозабвенно занимаются любовью. Они пьют, смеются, а также поют. Ничто не омрачает их счастья. Временами во взгляде Пьеретты появляется грусть.
— Хорошо бы всегда так жить, — вздыхает она.
Однако всему наступает конец. Однажды вечером в зале ресторана «Максим», в отеле Кассиса, расположенном на берегу моря, неожиданно появляется Бухезайхе. Одиннадцать часов вечера. Женщины болтают, в то время как Лутрель и Ноди разыгрывают партию в покер. Бухезайхе пересекает пустой зал и подходит к их столику. Лутрель, заметивший его еще издали, убирает карты и встает.
