— Что-нибудь случилось? — спрашивает он, протягивая руку.
— Нет, нет, — успокаивает его Бухезайхе, — все в порядке. Я приехал, чтобы поговорить о делах.
Мужчины садятся. Лутрель берет бутылку виски и наполняет рюмки.
— Я слушаю тебя.
— Во-первых, поздравляю тебя с тем, что было в Ницце. Это ошеломляюще.
— Спасибо, — вежливо говорит польщенный Лутрель.
— Если бы ты был в команде Гитлера, он бы не проиграл войну, — продолжает Бухезайхе с улыбкой, осветившей его воинственное лицо.
Лутрель поднимает рюмку.
— Не преувеличивай, Жорж. Лучше говори, зачем приехал.
— Пока вы загорали, мы с Жо кое-что придумали.
— Неужели? — иронизирует Ноди.
Бухезайхе не обращает на него внимания. Для него Рэймон всего лишь глупыш, годный для чистки обуви Лутреля, которого он обожает. Бухезайхе невозмутимо продолжает:
— Мы с Жо кое-что придумали и хотели бы узнать, играете ли вы с нами, или теперь, когда у вас денег куры не клюют, наше дело не интересует вас?
— Рассказывай! — приказывает Лутрель.
— Можно взять пять миллионов, это не так уж и плохо. Идея Большого Жо.
— Понятно, — вежливо перебивает его Лутрель. — Деньги у нас есть, но деньги и действие — это две разные вещи. Я люблю действие. И деньги тоже. Поэтому я соглашаюсь, не колеблясь. Когда?
— Я дам тебе знак, — говорит Бухезайхе, наливая себе новую рюмку. — Мы боялись, что вы сейчас не согласитесь, поэтому Жо договорился с Жильбером.
— С кем? — спрашивает Лутрель, хмуря брови.
— С Жильбером Дешаном. Но поскольку вы согласны, я его исключаю.
К столику подходит Маринэтта, держа в руках коккера. Она чмокает Пьера за ухом и томно предлагает:
— Пьерро, пойдем баиньки.
На следующее утро Бухезайхе вернулся в Париж, чтобы сообщить Аттия добрую весть. Было около десяти часов утра, когда он простился с Лутрелем, пьющим кофе в постели. На Пьере была расстегнута пижама из лазурного шелка, и на его груди можно было прочесть: «Верность друзьям». Лутрель лениво встал с кровати, и мужчины крепко пожали друг другу руки.
— Счастливого пути, Жорж.
— До встречи в Париже, Пьер.
Бухезайхе уже был в коридоре, когда, неожиданно обернувшись, спросил:
— Угадай, кого я встретил позавчера возле Мадлен?
Лутрель покачал головой. Бухезайхе, любивший мучить даже своих друзей, помолчал немного и сказал:
— Рикордо!
Сказав это, он захлопнул дверь. Лутрель застыл на месте. Кровь отлила от его лица. Во рту появился привкус дегтя. Он мысленно вернулся к событиям двухлетней давности.
Имя инспектора Анри Рикордо вызывает прилив адреналина в крови Лутреля. Из всех полицейских военного времени он больше всего ненавидит его. Думая о Рикордо, Лутрель не может не вспомнить о своем первом унижении. Рикордо работал тогда в полицейской бригаде по борьбе с наркотиками. Он был красивым малым и легко мог добиться благосклонности проституток, чтобы получить необходимые сведения. Полицейские могут держаться на высоте, но могут и опускаться на дно. Инспектор был тому примером.
