— Сволочь! — кричит рыбак.
— Что случилось? — стонет Лабесс.
— Авария! Эта старая развалина все время меня подводит… Как только начинается ветер…
— Что будем делать? — с беспокойством спрашивает Ренар.
— Натянем парус!
С ловкостью, поразительной для человека его возраста, Фернан загромождает палубу веревками, вонючими сетями и бежит к мачте, пнув на ходу заглохший и дымящийся мотор. Он ловко натягивает канат, поднимая прекрасный голубой выгоревший на солнце парус. Ветер надувает развевающуюся ткань.
«Рабыню морей» подкидывает на пенистых гребнях волн. Лабесс и Ренар прижимают к себе набитые деньгами чемоданы с материнской нежностью. Они охвачены сильным неконтролируемым страхом, заставляющим их дрожать. Душа Лабесса рвется с тоской к тихому гаражу: увидит ли он его еще? Он думает о Божьей каре. Он украл, и Бог покарал его. Лабесс крестится. Ренар, напротив, думает о вопиющей несправедливости. Утонуть с такими деньгами кажется ему утонченной жестокостью судьбы. Глядя на мчащиеся по небу черные тучи, он не может удержаться от ругательств. Ветер усиливается. Лабесс и Ренар смотрят с внутренним содроганием на крупные катящиеся на них волны. Чтобы не видеть этой мрачной и зловещей картины, они закрывают глаза.
И только Фернан чувствует себя в своей стихии. С улыбкой на губах он держит рукой руль, громко разговаривая с волнами и подбадривая свою шхуну.
Фернан обожает шторм. Вероятно, он немного сумасшедший.
Наморщив лоб, Лутрель сосредоточивается. Его пальцы пробегают по уложенным на столе пачкам банкнот, затем он что-то пишет на листе бумаги, поднимает голову, оглядывает присутствующих, откладывает ручку, откидывается назад. Сунув большие пальцы в кармашки своего жилета, он сообщает:
— Здесь ровно тридцать три миллиона.
Первым реагирует Ноди. Он крестится и шепчет, наклонившись над столом:
— Мои дорогие, мои любимые…
Сидящие в углу комнаты Лабесс и Ренар поздравляют друг друга, чокаясь рюмками с анисовой водкой. Жена Лабесса Рене с вожделением смотрит на гору купюр и восклицает:
— Матерь Божья, как это красиво — куча денег!
Ее замечание вызывает дружный смех.
— Это самая красивая операция в послевоенное время! — комментирует Ренар.
Все взгляды устремляются на Лутреля, спокойно поднимающего рюмку.
— Чин-чин, — ограничивается Лутрель.
Слышится звон рюмок. Немного оглушенные собственной победой, мужчины молча пьют.
К Лабессу возвращается хорошее настроение. Он забывает о своей морской болезни, выпячивает грудь колесом. Однако на катере он пережил неприятные минуты раскаяния и отчаяния. Когда они причалили к бухте неподалеку от Кавалера, Доминик окончательно раскис и с минуты на минуту ждал появления полиции. Было около трех часов дня. Их морские странствия продолжались девять часов. В то время как Фернан отправился на поиски механика, способного починить мотор «Рабыни морей», Доминик и Ренар, схватив чемоданы в руки, отправились в тихое спокойное бистро, где их приняли, как потерпевших кораблекрушение.
