Он с трудом разлепил веки. Голова гудела, мучительно хотелось пить. Где он? Как часто утро — а это, несомненно, было утро, судя по гомону птичьих голосов за окном — ему приходилось начинать с подобного вопроса. Антоан протянул руку и ощупал пространство рядом с собой. Обычно рука натыкалась на уютное женское тело. Сколько их перебывало в его постели — брюнеток и блондинок, худеньких и пухленьких, покорных и страстных. Но сегодня радом никого не оказалось. Это настораживало. Так где же он?
Князь попытался осмотреться, за что немедленно был наказан новым приступом головной боли. Впрочем, то, что удалось рассмотреть, его несколько обескуражило. Комната была небольшой, но чистой и какой-то… он с трудом подобрал нужное слово, аскетичной, что ли. Стены с незамысловатыми обоями в зеленую полоску, беленая печь, основательный дубовый комод, потемневшие иконы в красном углу. Кто-то раздвинул тяжелые плюшевые портьеры, и свежий утренний ветерок весело играл белыми, как кипень, кружевными занавесками. Ясное апрельское утро ехидно смеялось за окном. Где же он, черт подери? — в третий раз задался вопросом Антоан.
Дверь спальни осторожно отворилась и в комнату вошла барышня, показавшаяся ему смутно знакомой, а вслед за ней в проеме появилась солидная фигура дядьки Степана с подносом в руках. Слава Богу, хоть что-то привычное.
— Уже проснулись, барин? Вот и славно. Мы вам туточки откушать принесли, — обрадованно начал Степан, поставив поднос на стол и расставляя кушанья.
Девушка подошла к постели, улыбка осветила ее милое, усыпанное веснушками лицо.
— Доброе утро, господин Марципанов. Как вы сегодня себя чувствуете? — поинтересовалась она, нерешительно взглянув на Антоана и затем неловко переведя взгляд на деревянную спинку кровати.
Что? Марципанов?! Голицын с тревогой огляделся, пытаясь отыскать еще одного мужчину в этой небольшой комнате.
— Где? — вопросительно взглянул он на девушку.
— Что «где»? — изумилась она.
— Простите, сударыня, мне кажется, мы не совсем понимаем друг друга.
— Вы не волнуйтесь, Мечислав Феллицианович. Я пришла только узнать, как вы себя чувствуете, и поблагодарить за спасение. — Девушка восторженно взглянула в глаза Голицыну, щеки ее ярко вспыхнули. — Вы герой, господин Марципанов. Мы вам так обязаны.
— Вы меня явно с кем-то путаете, — чуть раздраженно произнес Голицын, остро ощущая нелепость ситуации. Как только его в жизни не называли: и повеса, и вертопрах, и пройдоха, но героем в свои двадцать пять он не был ни разу. — Разрешите представиться, хотя, возможно, для этого и не совсем подходящая обстановка. Ан…
