Динь-дон! Динь-дон!
Динь-дон! Динь-дон!
Они трезвонили,
Вокруг не поняли,
Что это был не звон, а стон.
Динь-дон! Динь-дон!
Изменит он!
И шел трезвон - динь-дон! Динь-дон!
Предатель он! Изменник он!
Трезвон! Трезвон!
- Вы не можете себе представить, - горячо продолжает Марсель, - какую великолепную деталь для исполнения нашла Эдит. Когда в оркестре начинали звонить колокола, Эдит принималась раскачивать головой вправо и влево. Все сильней, уже всем корпусом раскачивалась она, подчеркивая свое исступленное отчаяние движением, в такт колоколам, которые вызванивали безысходное горе, безумие женщины, убившей своего мужа...
Второй фильм мы снимали уже в 1958 году, вместе с режиссером Пьером Брассером. Это был фильм "Любовники завтрашнего дня". Драма маленькой служанки провинциального кабачка в браке с грубым и жестоким человеком - шофером. Действие происходит в ночь под рождество. После ссоры с мужем женщина напивается и засыпает за столом в кабачке.
Среди ночи появляется молодой незнакомец, который просит срочно починить его машину. Никто из шоферов не хочет работать в сочельник. Приходится ждать до утра. Незнакомец заговаривает со служанкой. Они друг другу симпатичны. Мало-помалу между ними возникают искренние, дружеские отношения.
На ремонт машины уходит три дня, в течение которых разыгрывается драма. Незнакомец оказывается известным дирижером, убившим свою жену, которая ему изменяла. Он был вынужден бежать из Парижа, и его разыскивает полиция. Все это узнают местные шоферы из газет. Маленькая служанка уговаривает дирижера бежать. Между ними разыгрывается прелестная сцена, где она благодарит его за короткую, чистую дружбу. Но в эту минуту врывается муж и грубо обрывает их разговор, заявив, что он уже вызвал полицию.
И тогда служанка убивает мужа. Дирижер предлагает ей бежать вместе с ним, но она отказывается. Их обоих захватывает полиция, и судьба соединяет их, арестованных в один и тот же час, как любовников, которыми они никогда не были...
Здесь, - добавляет Марсель, - прием был очень интересен именно тем, что Эдит не пела на экране, а песнь ее звучала за кадром. Эдит словно слушала сама себя, собственный голос, голос ее души.
Да, - заканчивает Марсель свой рассказ. - Эдит Пиаф была чудом во всем! Она чувствовала, как никто, пела, как никто, одевалась странно, как никто. Она умела радоваться до сумасшествия, хохотать до колик, но и сердилась она до исступления, до звериного неистовства. Она умела не прятать своих недостатков и умела не прятаться за своими достоинствами, добрыми поступками, которым не придавала никакого значения. Я горд и счастлив ее дружбой, ее доверием, которыми она дарила меня до конца своей жизни...
