— Бог помочь.
— Спасибо, — вяло сказала Нелли. — Вроде июнь, а горит всё. Воды вон в колодце — на донышке. Насос забивается…
Исчерпав тему, она вопросительно уставилась на Георгия.
— А вы от Машки? Нажаловалась, небось?
— Вы это о чем? — рассеянно спросил Георгий. — А что, Володя дома?
— Володя уехал. На похороны. Родственник у нас умер. Вроде и старый, а все равно жалко.
— А вы почему не поехали?
Нелли досадливо помяла поясницу.
— Да ну, не люблю я похорон. А вы, собственно, по какому вопросу?
— Вы, вероятно, слышали, что деревня собирается строить…
— Митяй — это еще не деревня, — усмехнулась Нелли. — Уж не знаю, какие он преследует интересы, только он нам не указ.
— Но не только ведь Митяй. Еще Леша Благов…
— Ой, Лешка-то, Лешка! Вообще умора!
— Еще Шурик с телевидения…
— А этот! Несет в своем телевизоре что ни попадя. Красуется. Уши вянут. А правда, что он женился на…
— И еще — Яков Семеныч. И я, наконец.
— Вот вы порядочный человек, — Нелли стянула резиновую перчатку и помахала рукой. — Вспотела вся. Вы порядочный человек, хоть у нас и не прописаны. Зачем вам это надо?
— Так вы примете участие? Или Володю дождаться?
— Причем тут Володя? — помрачнела Нелли. — Нет, мы не увлекаемся.
— Чем? — не понял Георгий.
— Ну, всей этой божественностью. Святостью. Мы, медицинские работники, материалисты: Бог дал, Бог взял.
— Не понял, — заинтересовался Георгий.
— Я вам вот что скажу, — рассердилась Нелли. — Я хирургическая сестра. У меня на руках каждый день умирают люди. Куда ваш Бог смотрит!
— Бог, между нами, создал людей бессмертными. Мы сами себе навредили первородным грехом…
— Не надо. Я никогда не грешу. Не так воспитана, — покраснела Нелли.
«Какая тоска», — подумал Георгий и стал следить за коршуном, планирующим над лесом. Тот высоко зависал, стоял неподвижно, плавно кружил над чем-то, снижался и вновь зависал. От верхушки сосны отделился ворон, крупным махом пошел навстречу. Коршун исчез.
— Взять хотя бы Чечню, — долетел издалека голос Нелли.
— Чечню оставьте, — поспешно сказал Георгий. — Мы так зайдем далеко.
Чечня ныла и не заживала на душе Георгия вот уже лет сто пятьдесят, если не более.
— Послушайте, — устало сказал Георгий. — Бог не лекарь. Скорее бакенщик. Видели вешки на реке? Красная означает мель, белая — фарватер. Помни об этом и плыви как хочешь. Вот и весь Бог. А если он, по-вашему, лекарь — так ему ведь платить надо.
— Да, — оживилась Нелли. — Как платят нашему брату — хоть ложись и помирай. Если бы не приватные доходы…
