— Дался вам этот Бог. Ему уж сто лет в обед. Он уже давно умер, — подзадорил Шурик. — Он же старше динозавров…
— За что люблю циников, — засмеялся Митяй, — они после парилки водку жрут. Пошли, мужики, там Нинка что-то приготовила.
— А видали, с утра сегодня, — сказал Леша, чтобы сменить тему, неприятную почему-то и тревожную, — видали, какой кортеж сегодня проехал?
— А что?
— Представляешь? Джип, потом девятка, потом еще три джипа. Гуськом, вдоль реки, в сторону Дома рыбака. А там — никого, только Клава, старушка, да Аня. Я потом на лодке прошелся — нет никаких машин. И назад не возвращались. И свернуть некуда — как сквозь землю провалились.
— А ты вчера как?
— Как стеклышко.
— Нехорошо все это, — нахмурился Митяй. — Проходной двор. Неужели и в нашей забытой Богом дыре начнутся разборки…
— Это ты правильно сказал — «Богом забытой». — В дверях предбанника появился высокий пожилой человек. — Можно к вам?
— А, князь, — обрадовался Митяй. — Раздевайся, иди погрейся. Пар сухой, можешь подбросить.
— С удовольствием, — сказал Георгий, сбрасывая рубашку.
Он был по-стариковски тощ, но на плечах лежали, как латы, гладкие загорелые мускулы. — Только я не пойму: сегодня Духов день, березками украшают жилища, а вы этими березками — да по бренной жопе!
— Что за Духов день? Как в сказке, — улыбнулся Благов. — Какого еще Духа?
— Святого, Леша, Святого. — Георгий снял носок и затолкал под лавку. — Я вчера бабу Машу спрашиваю: «Как ты думаешь, что такое Троица?» А она, не моргнув: «Это, Егор, Христос, Богородица и святой Николай».
— А на самом деле?
— Шурик, объясни им, — попросил Георгий заржавшего телеведущего.
— А ты, князь, откуда все знаешь? — удивился Митяй. — Ведь грузины — чучмеки…
— Шурик, объясни. — Георгий поднял рюмку, понюхал и отставил. — Кроме того, мать у меня костромчанка, дочь священника Богоявленского…
— Вздрогнули, — предложил Митяй.
— Без меня, ребята. — Георгий три раза присел, вытянув руки. — Я сначала попарюсь.
Он плотно притянул за собой дверь парилки. Послышалось кряхтение, стоны, а затем длинное густое пение:
— Не гулял с кистенем я в дремучем лесу…
Леша Благов замахал руками и вскочил. Над головами кружил шмель, нервное зигзагообразное жужжание раздражало, лишало смысла мерный расслабленный треп.
— Князь запустил, черт нерусский, — ругался Митяй, вспрыгивая с лавки на стол.
Наконец Шурику удалось прижать грозное насекомое трусами к оконному стеклу. Он осторожно приоткрыл дверь и вытряхнул шмеля на двор.
