— Зачем конопля? — не поняла Юлька.
А я и не помнил уже, зачем. Скорее всего, так просто нарисовал. Делать нечего было. Надо сказать, кособокая получилась. Ну не художник я.
— Не помню, — честно ответил я. — На биологии нарисовал. От скуки.
— Да, биология, она такая… — понимающе кивнул Пальма. Он не сказал, какая, но я понял. И засмеялся.
— У меня только одна ручка, — сказал я Юльке. — Сейчас напишу и дам.
Я щелкнул колпачком и задумался. Думал долго, даже вспотел от напряжения. Я пропыхтел что-то нечленораздельное (и, возможно, нецензурное) и, так ничего и не придумав, протянул ручку Юльке. Она усмехнулась и что-то накарябала на листочке. Пальма попытался подсмотреть, но мы с Юлькой в один голос крикнули: — Не подглядывай! — и Пальма виновато выпрямился. Он взял у сестры ручку и почесал ею затылок. Потом хитро улыбнулся и тоже что-то нацарапал. Я немного позавидовал ему: у меня в голове, кажется, не было вообще никакого имени.
— Держи. — Пальма отдал мне ручку. Я посмотрел на нее с тоской. Ну совсем ничего не приходило в голову.
Наконец я вспомнил одну кличку. У Глебкиного друга попугая так звали. Попугаиху. Или попугаянку. Правда, Глеб говорил, вела она себя совершенно не по-дамски: материлась, как портовый грузчик. Кто научил ее таким словам, Глебкин товарищ понятия не имел. Знал только, что точно не он.
Я написал имя на бумажке и взял у брата с сестрой их листики. Перемешал, не глядя, на всякий случай, чтобы было справедливо. Перемешал и вытащил одну бумажку наугад.
Пальмину. Конечно, я сразу догадался, что Пальмину. На ней корявыми буквами было написано "Марта".
Я поднял на мальчишку свои прищуренные глаза. Тот захохотал.
— Мою вытянул! Я знал, черт возьми! Прикол!
— Убью, — фальшиво пригрозил я.
— А чем плохо? По-моему, красиво. Март Кот и Марта собака! Сладкая парочка — Максим и Одарочка…
Я треснул Пальму рюкзаком. Он дурашливо вскрикнул и отпрыгнул на безопасное расстояние.
— И там достану, — пообещал я. Пальма не испугался.
— Не, не достанешь… Я убегу быстрей. А чего ты обижаешься? Сам, небось, мое имя написал!
Я покачал головой. Нет, не его. Попугая.
— А чье? — полюбопытствовал Пальма. Я перевернул бумажки. Так, "Баська". Это я и написал. Ничего лучше в голову мне не пришло. Я протянул бумажку Пальмиро. Он прочел и хмыкнул.
— Какое-то еврейское имя.
— Какое есть, — огрызнулся я. Не обиженно, а так, для порядка. И перевернул Юлькин листик. Довольно ровным почерком там было написано "ПАЛЬМИРА". Я засмеялся. Юлька тоже улыбнулась.
