— В прессе речь идет о том, что Вы в третий раз поменяли концепцию. Отличается ли сценарий сюжетно? Есть ли новые персонажи?
— Отличается, но несильно. Хотя… нет, здорово отличается. Стругацким достаточно сказать, что семья съезжает из города, потому что скоро будут книгочеев резать, а мы из этого делаем большой эпизод — как съезжают семьи, как они бегут, помирают от ужаса, как их догоняют и все равно режут.
Придумываем и новые персонажи. Стругацкие все-таки — это такая милая уютная сказка для домашнего чтения… А мы стараемся эту историю как-то проецировать на современность.
— И финал будет другой?
— У Стругацких, я бы сказал, такой социалистический финал: мы будем все повторять, повторять, повторять, и когда-нибудь это принесет плоды… А у нас — экспедиция на эту планету ликвидируется, потому что герой наделал страшных дел — он же полгорода вырезал… Но Румата не возвращается на Землю, он остается здесь — лысый, страшный, полубезумный…
— Он отличается от персонажа Стругацких — рыцаря идеи, романтика?
— Нет, он такой же. Рыцарь идеи и романтик. Он хороший, достойный человек. Но, кстати, если вчитаться, он у них пьяница тоже. Румата и у нас — пьющий человек… У Стругацких есть такая история про дона Кападу, который при казни двадцати семи ведьм не выдержал — изрубил всех, провозгласил Золотой век — ну, я смешиваю там несколько персонажей — и был очень удивлен, когда население набросилось на него с оглоблями. И забило насмерть. Потому что люди так устроены…
— В повести, может, самое главное место — диалог Руматы с Будахом: «Вы знаете, что надо, чтобы люди были счастливы…»
— Вы говорите — в повести. Но если вчитаться в то, что говорит Будах, — это же сплошные банальности. Поэтому он и существует у нас как человек вроде бы ученый, но преподносящий прописные истины. Румата в отчаянии, потому что ему Будах начинает казаться недоумком. Он-то ждал, что этот средневековый великий человек что-то и ему скажет, откроет — как жить…
— Из известных актеров в фильме занят только Леонид Ярмольник в роли Руматы-Антона. А кто играет других персонажей — Киру, например?
— Кира — это же небольшая роль, это павильонные съемки, мы до них еще не дошли, Будет студентка — я с ней еще не начинал работать. А по поводу Лени Ярмольника я, что называется, сначала был в панике. Когда я его приглашал, то вообще не знал, что он снимался в кино (я современное кино почти не смотрю). Знал только, что он у Марка Захарова в «Том самом Мюнхгаузене» сыграл хорошо, а других его картин я не видел. Увидел Ярмольника в телешоу, подумал — какой смешной, интересный парень, — вот я шоумена и приглашал! А потом решил все-таки кое-что с его участием посмотреть и впал в дикую панику. Но он оказался очень подвижным, очень хорошим артистом — на данном этапе, по крайней мере.
