Наверное, она заметила, как пробовали уговорить Лариона, чтобы он уступил свой счастливый билет:
— Слушай-ка, Золотов, ты вроде мужик непьющий…
— Это по какой же такой причине ему и выпить нельзя? — строго оборвала Варя. — Чего это вы налетели? — И шепнула потом Лариону: — Не отдавай! В субботу, может, соберемся у Клани. Я бы и к себе пригласила, да свекровь черт-те чего подумает… Так договорились, что ль?
…В субботу после смены Ларион отправился к парикмахеру. Тот остриг его под бобрик, выскоблил щеки и побрызгал какой-то пахучей водой. Дома Ларион достал из сундучка новую рубаху и в сенях украдкой надел ее.
У Клани уже готов был полный стол закусок: пирожки из картошки, соленые грузди, редька, кисель.
— Садитесь, Ларион Максимыч, — пригласила она, улыбаясь во всю щеку. — Подружка моя не задержится…
Минуты три прошло, и в сенях заскрипела дверь. Вошла Варя в шубе с куньим воротником, в пуховой пензенской шали, в маленьких белых валенках. Сияла шубу, под ней было коричневое кашемировое платье, на шее бусы. В проколотых, кругленьких ушах качались сережки с камушком. Лицо было яблочно-румяным с мороза, чернели угольные, разлетные брови.
Такую Ларион ее еще не видел. Варя скинула шаль, поставила стол четвертинку водки.
— Что же это ты в гости со своим-то самоваром? — заметила Кланя. — Мы с Ларионом Максимычем хотели тебе уважение сделать.
— Много нас набежит ретивых на ваш сиротский кусок! — весело сказала Варя. — С лета берегу, не пошлет ли бог хорошую компанию.
Она села рядом с Ларионом, расправила пышный подол у платья.
— Что это ты так на меня смотришь, Золотов? — спросила она, легонько усмехаясь. — Не узнал? Ну, раз собрались пить, давайте пить…
Рука у Лариона чуть дрогнула, когда он наливал по первой.
— Стеснительные вы какие, Ларион Максимыч, — щебетала розовая Кланя. — Получайте, пожалуйста, пирожков! Или что глянется…
Эх, если бы они, Ларион и Варя, оказались теперь вдвоем!.. Добрая, веселая женщина эта Кланя, но здесь — третья лишняя. Ларион старался улыбаться, но выходило как-то хмуро.
Через час они сидели уже красные и смеялись. Две возле одного. Кланя искала все время Ларионовых глаз, говорила больше всех.
— Варь, а личность какая у Лариона Максимыча симпатичная, можно даже сказать, красивая! Да чего же вы тушуетесь, раз правда?
Варя снисходительно, но осторожно улыбалась.
— Ничего, подходящая личность. Вот, Клань, и завладай им. Ты одна, он один, и будете, как две головни, вместе шаять…
