Я опустился рядом с фигурками, обтекая их и ощущая различие материалов и техники их выполнения. Холодные, безжизненные. Лишь слова мужчин окутывали их какой-то тайной.
Продолжая обследование поверхностей, я уменьшился, стал даже меньше статуэток, концентрируя все внимание на той, которую качнул Поль. Мой поступок был столь неожиданным и быстрым, как и само решение: я начал сливаться с ней, стараясь проникнуть внутрь, просачиваясь сквозь мельчайшие трещинки…
Ожог! Пламя! Непередаваемое, нестерпимо жуткое чувство пронзило меня. Расширяя пространство комнаты и растворяясь в ночи, я уже знал, что чувство, так поразившее меня, – это боль. Я никогда еще не испытывал боли, и у меня не было желания повторить подобное ощущение.
Я старался как можно дольше поддерживать свою разряженность, чувствуя как наступает облегчение.
Поль вел себя очень осторожно, общаясь с фигуркой. Так или иначе, она все-таки живая. Она не пожелала вторжения в себя.
За стенами Рондовала боль стала ослабевать. Смутная тревога охватила меня, я почувствовал внутри какое-то движение… что-то, всегда бывшее здесь, медленно пробиралось к моему сознанию.
– Что это было? – спросил Поль. – Как будто крик, но…
– Я ничего не слышал, – ответил Маусглов, насторожившись. – Я почувствовал какой-то толчок, словно электрический разряд, но сильнее и чувствительней… Я не знаю… Аж мурашки по телу. Может быть ты вызвал какое-нибудь возбуждение или завихрение, играя с фигуркой.
– Возможно, – сказал Поль. – Какое-то мгновение мне казалось, что здесь есть кто-то еще. Что-то инородное находится с нами в одной комнате.
– О, здесь много всего сверхъестественного. Твои родители были настоящими колдунами. А если еще вспомнить о дедушке и прадедушке…
Поль кивнул и допил вино.
– Временами я особенно остро ощущаю, что не совсем силен в магии.
Он вытянул правую руку на уровень плеча и начертал указательным пальцем несколько маленьких кругов. В тот же момент в его руке появилась книга в кожаном переплете неопределенного происхождения. Из нее торчали серые и белые перышки закладок.
– Дневник моего отца, – объявил с некоторой торжественностью Поль, опуская книгу и открывая по месту закладки. – Вот здесь, – сказал он, водя пальцем по правой странице в поисках нужного места. – Он говорит, как он одержал победу и уничтожил противника-колдуна, захватив его дух и заточив его в одной из фигурок. В другом месте он рассказывает о некоторых других фигурках. Но в завершении он говорит так: «Это доказывает пользу в поставленной задаче. Если шесть не в состоянии предотвратить опасности, я буду иметь семь, восемь.» Очевидно, он подразумевает что-то очень важное, какое-то особенное свойство. Жаль, что он не изложил свои размышления на бумаге.
