Ящик установили в комнате, где брали пленных, около пересечения стен, чтобы взрыв нанёс как можно большие разрушения. Отмерил нужное количество шнура и вставил в детонатор. Детонатор вставил в тротиловую шашку верхнего ряда.
В это время во дворе всех отгоняли на безопасное расстояние. Мы доложили о готовности взрывать. Через некоторое время нам дали отмашку. Поджёг бикфордов шнур, и мы стали уходить. Когда вышел, то заметил старуху, сидящую на полу. Мне было очень жалко её, и сделав несколько шагов, нагнулся к ней, чтобы поднять. Подхватил удобнее под мышки и стал поднимать, но суставы у неё не разгибались, а в таком состоянии, «засохшей лягушки», мне было её не вытащить. Напарник крикнул мне: «Оставь её, она не нужна своим. Родственники нарочно оставили ее, чтобы она наконец-то умерла».
Я опустил старуху на место, в глазах её не было испуга, а даже что-то похожее на благодарность за мой добрый жест, который не довелось довершить. Я крикнул в окно, что в доме осталась старуха. Ещё можно было выдернуть шнур и предотвратить взрыв, но на меня замахали руками и закричали, чтобы быстрее выходил.
С чувством сожаления и непонимания покинул дувал. Сожаление о том, что мне не хватает сил, чтобы её выволочь, и непонимания того, почему никто не хочет мне помочь. Пробежал через двор и забежал за угол соседнего дувала.
Через несколько секунд страшный взрыв разметал крышу и стены дувала, внутри что-то загорелось. Повалил густой и чёрный дым. Быстро осмотрели развалины, и ничего интересного не обнаружив среди обломков глиняных стен, стали торопливо покидать кишлак.
Отход.
На окраине кишлака бросил взгляд на разгорающийся пожар. Густой чёрный дым стлался по земле, обволакивая другие дувалы. БТРы и танки выстраивались в колонну и быстро покидали кишлак. Стремительно опускалась ночь.
Всегда удивлялся тому, как быстро темнеет в горах. Солнце буквально переваливает за кромку хребта и тут же становится темно. Долго сидел на броне, посматривая в сторону Сартосана, и когда он стал сливаться с линией горизонта, спустился внутрь башни БМРки. Деды хвастались трофеями, делились впечатлениями от рейда. Спросили и меня, что мне запомнилось больше всего на этом выезде. Рассказал им про старуху, которую не удалось вынести из взорванного дома. Деды ржали, как кони, над моей святой наивностью и этим сконфузили меня. Искренно пожалел тогда, что стал делиться наболевшим. Только потом с боевым опытом понял, что всё намного жёстче и суровее.
