Крик, ударившись о мгновенно заледеневшее горло, рассыпался в снежную пыль.
Теплые?! Переполненные нежностью?!
Холодные, переполненные пустотой глаза моего мужа равнодушно рассматривали меня, словно засушенную пыльную бабочку, пригвожденную к выцветшей картонке.
– Так что ты там говорила по поводу каких-то оправданий? – изменился и голос.
Вернее, не сам голос, а его оттенок. Бархатистая чувственность сменилась шорохом сброшенных змеиных кож.
– Ну, что молчишь?
А как говорить с онемевшим от холода горлом?
– Мамочка! – Ника потянулась ко мне, чуть не опрокинув свой высокий стульчик. – Я боюсь! Хочу к тебе, на ручки!
– Ника, что еще за капризы? Ты уже достаточно большая девочка, чтобы канючить! – Ледяные осколки отцовских слов буквально физически ранили ребенка.
Дочка, буквально вжавшись в меня, с ужасом смотрела на человека с внешностью любимого папочки, губы ее дрожали все сильнее, слезы переполнили глаза и кривыми ручейками потекли по щекам. И мой веселый, жизнерадостный и очень-очень чувствительный ребенок горько заплакал. Ника развернулась к отцу спиной и вжалась мокрым личиком в мое плечо.
– Папа, папочка, где же ты? – Что это она бормочет, господи? Вот же папа, сидит рядом! – Папа!
– Прекрати сейчас же! – Ни капли жалости на лице, одно раздражение. – Что за концерт ты тут устроила? «Папа, ты где»! – Он еще и кривляется?! – А я, по-твоему, кто?
– Алекс, что с тобой? – Хали с недоумением смотрел на приятеля. – Что-то не так с вашей виллой?
– Почему ты так решил? – Холод взгляда перетек на Хали. – С виллой все в порядке, я туда уже съездил.
– И, похоже, перегрелся на солнышке! – пошла в атаку Таньский. – Ты что творишь, а? Ты как с ребенком разговариваешь, бревно бесчувственное! До слез дочку довел, жена бледная до синевы сидит, еле дышит, а он еще и кривляется! Ты, папаша, в следующий раз, когда на солнце выйдешь, панамку не забудь на свою пустую тыкву надеть, чтобы мозги не вытекли, как сегодня!
– Хали, успокой свою женщину, ее хамское поведение начинает меня раздражать. Тем более что принесли мой заказ. Я, знаете ли, проголодался сегодня и рассчитывал пообедать в более комфортной обстановке.
Тот же сухой змеиный шелест, та же абсолютная пустота глаз. Да что же с ним такое?
– Тания, пойдем. – Скулы Хали закаменели. – Алекс сегодня явно не склонен к дружескому общению.
– Совершенно не склонен, – кивнул Майоров, зачерпывая ложку супа. – Анна, уйми ребенка, ее рев мне мешает!
