Больше ничьей персоны он, к счастью, за собой не волок. Это было бы прекрасно, в-третьих. После недавнего кошмарчика любоваться на лоснящуюся физиономию риелтора мне совсем не хотелось. Ну никак. А вдруг его глаза действительно провалятся? Или вывалятся? Бр-р-р, гадость какая!
Аппетит, до этого пусть вяло, но шевеливший плавниками, после подкинутого гадко хихикающим воображением образа милейшего Паскаля судорожно вздрогнул и перевернулся брюхом вверх.
Поскольку наша дружная компания специально расположилась у окна, дабы не упустить явление Майорова народу, не заметить нас было невозможно.
Для любого другого, но не для моего мужа. Ну и семейка подобралась – один неадекватней другого! Марширует вон, сосредоточенный такой, серьезный, занятый, похоже, созерцанием внутреннего «я». Во всяком случае, отчаянно жестикулирующая и вопящая группа товарищей, слегка шокировавшая (в очередной раз) своим буйным поведением местный бомонд, не смогла оторвать Майорова от его «я».
Алексей стремительно вошел в холл отеля и направился в сторону лестницы, ведущей в наш номер. Пришлось отправить за ним Хали, как наиболее щадящий для слепого и глухого крота вариант. Если бы гонцом была я, без вызова полиции не обошлось бы.
А вот и наши мужчины.
– Ну, рассказывай, что ты там придумал в свое оправдание. – Я старательно не смотрела на вилку, вцепилась пока в салфетку, как наиболее безответный и безобидный предмет сервировки стола.
– Какое еще оправдание? – спокойно ответил свинский свин, усаживаясь за стол. – В чем, по-твоему, я должен оправдываться?
– Ни фига ж себе! – Салфетка превратилась в кучку невразумительных обрывков. – Ты когда уехал?
– В начале одиннадцатого. Гарсон!
Подбежал гибкий, как садовый шланг, официант, Майоров занялся заказом блюд, а я…
Я ничего не могла понять. За столом сидел он, мой муж, в этом мог усомниться только законченный параноик. Но в то же время – совершенно чужой человек.
Конечно, в не столь отдаленном прошлом мне приходилось сталкиваться с заменой человека двойником, причем этим человеком был Хали Салим. Но тогда процесс подготовки двойника, включая пластические операции, занял без малого год, да и я не настолько хорошо знала Хали, поэтому и обманулась.
Но сейчас все совершенно иначе. Рядом сидит он, мой Лешка, я знаю каждую черточку его лица, каждую ложбинку его тела, его жесты, его запах. Вот шрам, оставшийся после страшного ожога, вот ямочка на правой щеке, вот моя половинка подняла на меня теплые, переполненные нежностью глаза…
