О своей матери я знала немного, лишь то, что она была молоденькой служанкой, невероятно наивной, если поверила, будто юный красавец, сын местного вельможи, не просто использовал ее для увеселений. Она прожила с ним несколько месяцев, когда его поразило проклятие вампиризма, болезнь, которую он не сумел распознать сразу.
В отличие от обычного способа превращения в вампира, в случае с проклятием требуется время, чтобы трансформация совершилась полностью. У сына вельможи не было ни пышных похорон, ни драматичного выкапывания из собственной могилы. Он просто пожал плечами в ответ на бормотание цыганки, решил, что сумасшедшая баба бредит, и еще несколько дней после того вел обычную разгульную жизнь, полную любовных утех. По счастью, я была единственной, кому он передал тогда свои вампирские гены, только что обретенные.
Короче говоря, спустя девять месяцев, когда новоявленный вампир отправился путешествовать, желая привести в порядок свои неумирающие нервы, на свет появилась здоровенькая девочка, но только для того, чтобы узнать, как сильно этот самый свет не рад ее появлению. Народ там, где я росла, отлично разбирался в вампирах. Все сразу же догадались, кто я такая, как только увидели мои детские клыки. Матери было приказано бросить меня в реку, чтобы оградить народ от больших неприятностей. До сих пор не знаю, счастлива ли я или нет оттого, что вместо убийства мать отдала меня цыганам, проезжавшим мимо. Через несколько лет она умерла от чумы, поэтому я ее так и не узнала. Что же касается отца, то у меня с ним, скажем так, имеются разногласия.
В этом нет ничего удивительного, если принять во внимание тот факт, что дампиры и вампиры — смертельные враги. В некоторых легендах говорится, что господь допускает существование дампиров, чтобы сдерживать рост числа вампиров. Более-менее научное объяснение состоит в том, что вампирам хищнический инстинкт необходим для пропитания, тогда как с организмом, у которого имеется подверженная перегрузкам нервная система, он играет скверную шутку. Мне кажется, что какая-то доля гнева, заключенного в нас, является естественной реакцией существа, силком вытолкнутого в мир, стать частью которого у него нет ни единого шанса. Вампиры нас ненавидят и боятся, пытаются убить при первой же возможности. Люди сначала принимают за своих, но стоит накатить первому же приступу гнева, и природа дампира становится слишком очевидной. Тогда мы снова вынуждены бежать, чтобы спастись от разъяренной толпы, состоящей из представителей обоих видов, попытаться отыскать для себя нишу вне их мира.
