Ванная комната ослепляла белоснежной кафельной плиткой, которая, как я догадалась, должна была воплощать собой индустриальный шик. Я взяла из шкафчика белое — какое же еще? — полотенце и вошла в душевую кабинку, сверкающую хромом и стеклом. Разумеется, она оказалась достаточно велика.
Я привалилась головой к тут же запотевшей стенке, стараясь отделаться от образа Клэр, баюкающей уменьшенную копию меня самой. По счастью, нас, дампиров, то есть детей нормальных женщин и отцов-вампиров, очень мало, поскольку мертвые сперматозоиды не слишком подвижны. Однако известно несколько случаев, когда новоявленному вампиру, только что из могилы, удавалось зачать ребенка. Такие детишки обычно рождаются совершенно чокнутыми и проживают очень короткую, но весьма бурную жизнь.
Разумеется, не все дампиры одинаковы. Как и с обычными детьми, никогда не знаешь, как переплетутся гены. Я была знакома с некоторыми чрезвычайно редкими экземплярами, которые заботились о своих матерях и умудрялись вести более-менее нормальную жизнь. Если бы не их гипертрофированные органы чувств и поразительная сила, то вы ни за что не догадались бы, кто они такие. Однако это были единичные представители нашей редкой породы, и я почему-то сомневалась в том, что Клэр настолько повезет.
Я хорошо знала ее. Какая бы история ни стояла за зачатием ребенка, она будет его любить, выхаживать и яростно защищать, во всяком случае, до тех пор, пока он не подрастет и не вышвырнет мать из окна в припадке бешенства, о котором потом даже не вспомнит. Как же мне хотелось, чтобы Кайл соврал. Иначе мне придется уничтожить ребенка моей лучшей подруги вместе с ее привязанностью ко мне или же сидеть и ждать безвременной кончины Клэр.
Говорить с ней бесполезно. Она все равно не поймет, какой опасности подвергается, не захочет предпринять необходимые меры, чтобы защитить себя. Причиной тому ее проклятое уважение ко всему живому, о котором она так часто мне говорила, превратившее Клэр в строгую вегетарианку и вынуждавшее меня тайком удирать из дома, чтобы поесть жареного мяса. Я даже мысленно слышала ее довод: «Я же знаю тебя столько лет, и ты никогда не пыталась меня убить». Клэр испытала бы настоящую боль и потрясение, если бы я призналась в том, как сильно она ошибается. Пусть долгие века тренировки научили меня прекрасно владеть собой, я все равно оставалась чудовищем. Как и тот, кто меня зачал, я всегда буду любить смерть и разрушение чуть больше чего-либо или кого-либо другого.
