Жертвы вечернiя | страница 6



На эти вопросы Юрочка не находилъ отвѣта и сталь избѣгать мужиковъ.

Къ концу лѣта пріѣхалъ въ имѣніе и папа.

Всѣ въ домѣ облегченно вздохнули, до этого всѣ жили, какъ въ осажденной крѣпости.

Папа очень похудѣлъ, постарѣлъ, осунулся, сталъ задумчивъ и раздражителенъ.

Отъ прежняго увлеченія революціей и Керенскимъ не осталось и слѣда.

Революцію онъ считалъ хамскимъ бунтомъ, подстроеннымъ жидами. Керенскаго называлъ негодяемъ, предателемъ, подлымъ, жалкимъ фигляромъ, который ведетъ Россію къ гибели.

— Негодяи, мерзавцы и воры предали и продали Россію жидамъ на выжигу и продолжаютъ продавать оптомъ и врозницу. Теперь вся надежда на генерала Корнилова. Только онъ одинъ можетъ еще поправить наши дѣла. А пока отвратительно, скверно, кажется, дальше идти некуда... И народъ — негодяй, и тупая, злобная скотина. Ему нельзя было давать никакихъ послабленій. Кнутъ, палка и ежевыя рукавицы — только это одно онъ

и признаетъ и только этого онъ и достоинъ. Это — дикій звѣрь какой-то, подлый трусъ, не желающій защищать отечество, воръ, грабитель и убійца. Ну да не все еще пропало. Мы еще сильны. Помогутъ и союзники. Вѣдь имъ невыгодно, что у насъ такой хаосъ, такой кавардакъ.

— Богъ дастъ, все понемногу «образуется»... — съ тяжелымъ вздохомъ добавилъ папа.

III.


Въ среднихъ числахъ августа вся семья возвратилась въ Москву, потому что изъ-за озорства населенія жизнь въ деревнѣ оказалась невыносимой и небезопасной, къ тому же папа спѣшилъ на государственное совѣщаніе.

Юрочка сталъ ходить въ гимназію.

Но школьная жизнь развалилась окончательно. Объ ученіи нечего было и думать.

Гимназисты окунулись въ политику, раздѣлились на партіи и несчастныя дѣти оказались совсѣмъ сбитыми съ толка.

Учителя — одни посѣщали классы мимоходомъ, впопыхахъ, другіе устраивали съ школьниками митинги, разъясняли имъ значеніе «великой, безкровной» революціи и различія между политическими партіями.

Въ воздухѣ нависала гроза.

Черныя тучи на русскомъ небосклонѣ съ каждымъ днемъ все сгущались и мутнѣли.

Русскіе солдаты безъ боя сдали нѣмцамъ Ригу и бѣжали съ фронта.

Генералъ Корниловъ настойчиво требовалъ отъ Керенскаго и Временнаго правительства полноту власти для себя, подчиненія солдатъ офицерамъ и права суда и наказанія вплоть до смертной казни включительно за дезертирство, измѣну и нарушеніе дисциплины.

И правительство, и Керенскій все это обѣщали, но ничего не давали и видимо, не хотѣли давать.

Фронтъ разваливался; офицеры гибли и отъ вражескаго оружія, и отъ звѣрскихъ самосудовъ своихъ же бывшихъ подчиненныхъ; солдаты буйствовали, грабили, воровали частное и казенное имущество и съ оружiемъ въ рукахъ разбѣгались по домамъ дѣлить казенную и помѣщичью землю.