Обращались съ ними, какъ съ преступниками, презрѣнными тварями, какъ дурной хозяинъ не обращается даме со своимъ скотомъ.
На верхахъ власти, среди комиссаровъ, они почти вездѣ и всюду наталкивались только на евреевъ, точно это племя оружіемъ завоевало Москву и Россію, въ низахъ встрѣчали красногвардейцевъ изъ прирожденныхъ русскихъ.
Властвовали, приказывали и распоряжались вездѣ и всюду, при томъ заносчиво, высокомѣрно и нестерпимо грубо евреи, а всю черную работу по ихъ приказанію выполняли русскіе мужики и рабочіе.
Въ низахъ вездѣ безъ исключенія встрѣчала и сопровождала ихъ площадная брань, злорадство, а иногда откровенные упреки въ томъ, что у нихъ хорошія человѣческія лица, а не скотоподобный, какъ у новыхъ вершителей судебъ русскаго народа и угрозы, угрозы безъ конца.
Точно злобный, завистливый, ненасытимо-кровожадный дьяволъ вселился въ нечистыя тѣла этихъ человѣкообразныхъ подъ затрепанными пиджаками и подъ грязными сѣрыми шинелями съ ярко-красными розетками и бантами на груди.
Юрочка сперва недоумѣвалъ, терялся, до слезъ возмущался и даже стыдился за этихъ людей, которые въ присутствіи боготворимой имъ мамы произносили такія ужасныя и мерзкія слова.
Но потомъ онъ внутренно какъ-то съежился и сталъ ожесточаться.
Онъ съ ненавистью исподлобья глядѣлъ на всѣхъ носителей новой власти.
Въ сердцѣ его накипали непреоборимое отвращеніе и безсильная злоба.
На четвертый день розысковъ Юрочку съ матерью заставили проѣхать въ какой-то узкій, грязный переулокъ одного изъ отдаленныхъ кварталовъ Москвы.
Тамъ черезъ кучу мусора, навоза, обломковъ кирпичей и затоптанныхъ въ землѣ досокъ провели ихъ на грязный, тѣсный и глухой дворъ.
У высокой, точно обрубленной, безъ единаго окна, обшарпанной задней каменной стѣны дома въ разныхъ положеніяхъ лежало пять труповъ, обобранныхъ до бѣлья.
Въ одномъ изъ нихъ по небольшой, темной бородкѣ, по прямому носу, по высокому, плѣшивѣющему лбу и по свѣтлымъ, вопросительно обращеннымъ къ небу мертвымъ глазамъ Юрочка сразу узналъ тѣло своего отца.
На рубашкѣ на высотѣ груди и живота запеклись сгустки крови, много крови...
Отца разстрѣляли.
Точно въ кошмарномъ снѣ, Юрочка помнилъ, какъ мама со стономъ повалилась у трупа мужа и не могла подняться.
Онъ самъ стоялъ съ застрявшими въ умѣ мыслями: «Папы нѣтъ. За что же убили папу?»
Несмотря на все кошмарное пережитое за послѣдніе дни, онъ никакъ не допускалъ такой несправедливости и звѣрства, какія учинены надъ его отцомъ.
