Куда там! Я был так очарован партией из середины «Фани», что не обратил внимания на то, что происходит.
Донья Мария де ла Пенья закрыла зонтик и стала его острием стучать по своему ботинку. Когда я закончил, она воскликнула:
— Очень красиво! Очень красиво, что ребенок поет такую безнравственность.
— Сеньора, моя работа не имеет ничего безнравственного. Любая честная работа, есть хорошая работа, и я не стыжусь, понятно?
Я никогда не видел дона Ариобальдо таким заведенным. Она хотела ссоры, тогда увидит!
— Этот ребенок ваш сын?
— Нет, сеньора, к несчастью.
— Ваш племянник, родственник ваш?
— Он вовсе не мой.
— Сколько ему лет?
— Шесть лет.
Она засомневалась, видя мой размер. Но продолжила:
— И вам не стыдно эксплуатировать, вот так, ребенка?
— Я никого не эксплуатирую, сеньора. Он поет со мной, потому что ему нравится, слышите? Кроме того, я ему плачу, разве не так?
— Я подтвердил головой. Ссора мне стала казаться очень занятной. Но моим желанием было дать ей головой по животу и видеть, как она растянется на земле. Бум!
— Вы должны знать, что я приму меры. Я поговорю с его отцом. Я обращусь в Суд по делам несовершеннолетних. Я дойду вплоть до полиции!
В этом месте она онемела, и ее испуганные глаза вылезли из орбит. Дон Ариовальдо вытащил свой огромный нож и пошел на нее. Казалось, что она сейчас упадет в обморок.
— В таком случае, идите, сеньора. Но идите сейчас же. Я нормальный человек, но у меня мания, отрезать языки колдуньям и шарлатанкам, которые лезут в чужую жизнь…
Она отстала, прямая как метла и уже издалека, развернулась, и, тыча зонтиком…
— Теперь вы увидите!..
— Сгинь с моих глаз, колдунья из Кроксоксо!..
Она открыла зонтик и исчезла на улице, очень довольная собой.
Вечером, дон Ариовальдо подсчитывал прибыль.
— Ну, все, Зезé. Ты был прав, ты принес мне удачу.
Я вспомнил Марию де ла Пенья.
— Она сделает что-нибудь?
— Ничего она не будет делать, Зезé. В лучшем случае она поговорит со священником и тот ей посоветует: «Лучше оставить все как есть, донья Мария. Эти люди из севера не любят шутить».
Положил деньги в карман и сжал сумку. Затем, как это он делал всегда, засунул руку в карман брюк и вытащил согнутый буклет.
— Это для твоей сестренки, Глории. Он потянулся: — День был необыкновенный!
Мы отдохнули несколько минут.
— Дон Ариовальдо.
— Что случилось?
— А что означает «колдунья из Кроксоксо»?
— Откуда я знаю, сынок? Я это выдумал в один миг со злости.
Он весело рассмеялся.
— И вы бы ее зарезали?
