И мы пошли по улицам наполненных солнцем и пылью. Мы были веселыми птичками, которые подтверждали, что лето пришло.
Его красивый голосище открывал окно в утро.
— Хит недели, месяца и года. «Маленькая бесстыдница», записанная Чико Виолой.
Луна поднимается в серебряном цвете,
Высоко над зеленеющей горой.
И лира певца серенады,
Пробуждает в окне его любимую.
На звук мелодии страстной,
Звонких струн гитары.
Поверяет певец свое любимой
То, что у него не сердце…
Здесь он делал маленькую паузу, кивал два раза головой и я вступал своим тоненьким голоском.
О прекрасный образ женщины искушающий меня.
Если бы я мог, то повел бы тебя под венец.
Ты образ моих снов, ты мой свет.
Ты плутовка, не нуждаешься в труде…
Вот это да! Девушки бежали к нам, чтобы покупать. Кавалеры, люди разного положения и типа.
Мне нравилось продавать буклеты по четыреста и пятьсот рейсов. Когда была девушка, то я уже знал.
— Ваша сдача, сеньора.
— Возьми себе, купишь леденцы.
Я перенял манеру говорить дона Ариовальдо.
В полдень, уже известно. Мы входили в первый попавшийся буфет и «хрум хрум», поедали сэндвич с освежающим напитком из апельсина или смородины.
В это время я сунул руку в карман и рассыпал сдачу на столе.
— Вот, дон Ариовальдо, — и подвинул мелочь к нему.
Он улыбнулся и ответил:
— Ты честный мальчик, Зезé.
— Дон Ариовальдо, а что означает «птенчик», вы меня так называли раньше.
— В моем краю, в святой Баия,[26] мы обращаемся так к мальчикам толстопузым, маленьким, некрупным. Он почесал голову, поднял руку ко рту и отрыгнул. Попросил прощение и зажал во рту зубочистку. Деньги все еще лежали в том же углу.
— Я подумал, Зезé. С сегодняшнего дня и впредь ты можешь оставлять сдачу себе. Ведь если посчитать, то мы с тобою дуэт.
— А что такое дуэт?
— Когда два человека поют вместе.
— Тогда я смогу купить мария-моль?[27]
— Деньги твои, делай с ними что хочешь.
— Спасибо «партнер». Он рассмеялся подражанию. Теперь уже я ел, а он смотрел.
— Мы действительно станем дуэтом?
— Теперь да.
— Тогда позволь мне спеть середину «Фани». Вы поете форте, а я вступлю сладчайшим голосом в мире.
— Это не плохая мысль, Зезé.
— Тогда, когда вернемся после обеда, давай начнем с «Фани», будет сумасшедший успех.
И под жгучим солнцем мы возобновили работу.
Мы начали петь «Фани», когда произошла беда. Донья Мария де ла Пенья подходила к нам с благочестивым лицом, белым от рисовой пудры под зонтиком. Остановилась, слушая «Фани». Дон Ариовальдо понял, что дело плохо и прошептал мне, чтобы я продолжал петь, на ходу, не останавливаясь.
