С представителями этой доблестной профессии ей еще сталкиваться не приходилось ни при каких обстоятельствах. Интересно, а целовать-то его можно или его девушка, скачущая по Европе, будет против? Нет, ничего более интимного Саманта не допустит, но целоваться на глазах Тони придется. Страстно целоваться, иначе он действительно не поверит. Неужели нельзя разбудить в мужчине ревность другим, более приемлемым для Саманты способом?!
Но если даже Сандре в голову ничего другого не пришло, если тетя Эмили посоветовала действовать таким образом, значит, так оно и есть — иного способа не существует.
Саманта достала чемодан на колесиках и принялась складывать в него вещи, стараясь сосредоточиться исключительно на отборе юбок и платьев. Сколько ей нужно для трех дней? Не много ли она берет с собой? Может, лучше взять спортивную сумку, а там уж сколько поместится, столько и брать? Нет, нельзя полагаться на спортивную сумку. Неизвестно, а вдруг ей придется переодеваться по пять раз на дню, как это делают аристократы?
— Зеленое платье под цвет глаз…
Она приложила к себе легкий шифон и покрутилась перед зеркалом. Тони не сможет устоять! Она очаровательна! Было бы полным безумием утверждать обратное.
— Милая, я сказал, что, кроме тебя, в целом мире для меня не существует других женщин, — клялся Тони, целуя симпатичную блондинку, лежавшую на скрипучем диване. — С чего ты взяла, что я не трепетно к тебе отношусь? — Его длинные пальцы нащупали пуговицы на блузке и принялись их аккуратно расстегивать. — Все, что было до тебя, не считается.
— Ты на ней едва не женился! — обиженно пробурчала Холли. — Об этом все знают.
— Но не женился же. — Тони еще одним поцелуем заставил пухлые губки замолчать. — Черт, сколько пуговиц!
— Зато бюстик с застежкой спереди, — подсказала ему Холли.
— Милая, — предложил Тони, — может, сама разденешься? Мы теряем время.
— А куда ты спешишь?! — прищурилась она. — В аэропорт?! Все знают, что она прилетает на юбилей своей тетки.
— Да ты что?! — искренне изумился Тони и оставил блузку и губки в покое. — Я не в курсе. Она ничего не писала.
— Ага! Я так и знала! Ты еще о ней думаешь!
— Холли, детка, ты сама мне о ней напомнила.
— Ты еще хочешь заниматься со мной любовью? — Она прищурила свои небесные глазки.
— Больше жизни, — признался Тони и с новыми силами набросился на нее.
В это время за дверью раздался вздох облегчения, и полная дама, чертами обрюзгшего лица схожая с Холли, довольно потерла руки.
