Он цинично рассмеялся.
— Я уже сказал вам, кажется. Не смейте лгать мне! Я прекрасно знаю, как «Джорджия Аттик» ведет свои дела.
— Неужели? — усомнилась она.
— До последнего цента. Я провел небольшое расследование, как видите. Ваши доходы не очень-то впечатляют.
Джорджия почувствовала, что ее лицо покрывается гневным румянцем. Она не много зарабатывала — это правда. Но у нее было ее творчество. Несколько лет назад она стала писать романы — просто для собственного удовольствия. Однако теперь, если прогнозы ее издателя окажутся верны, то на своем втором мистическом романе, уже получившем несколько положительных рецензий, несмотря на то что он только недавно появился на прилавках книжных магазинов, она заработает больше, чем могла себе представить даже в самых смелых своих мечтах.
Но, может быть, расследование мистера Всезнайки упустило этот факт, потому что она писала под псевдонимом. Несмотря на предостережения Уилла насчет характера своего брата, одна мысль о том, что тот следил за ней, копался в ее личных делах, привела ее в ярость.
— Вы последний человек на Земле, на которого я хотела бы произвести впечатление, мистер Брэдшоу, — выдавила она. — Но поскольку вы все знаете, то не могли не заметить, что у меня есть другие источники дохода.
— Не сомневаюсь. Как мой брат, например, — сказал он хриплым голосом. — Прекрасно, но с сегодняшней ночи можете вычеркнуть Уилла Брэдшоу из своего годового баланса. Вам придется найти другого богатого приятеля, который поможет вести ту роскошную жизнь, к которой вы стремитесь. Совершенно очевидно, что ваши вкусы превышают ваши доходы, мисс Прайс.
Джорджия уставилась на него, не находя слов.
— Конечно, с вашей внешностью, вы сможете без проблем найти другой денежный мешок, — вставил он прежде, чем она смогла ответить. — С таким лицом и телом в придачу… я не удивляюсь, что вам удалось обвести такого парня, как Уилл, вокруг вашего изящного пальчика.
Джексон оценивающим взглядом прошелся по ее полуодетой фигуре, заставив Джорджию почувствовать себя незащищенной.
Хотя она была одета вполне прилично для середины ночи, пальцы инстинктивно сжали ворот халата. Потом она обрушила на Джексона поток эмоций:
— У вас, должно быть, нет совести! Явиться ночью, ворваться в чужой дом! И еще осмеливаетесь оскорблять меня, обвиняя во всех смертных грехах.
Она знала, что только играет свою роль, но в любом случае, какое право он имел обвинять ее — женщину, которую впервые увидел только пять минут назад, — в том, что она торгует собой? Кроме того, если Уиллу нравилось дарить девушке подарки или давать ей деньги, это его личное дело и брат тут совершенно ни при чем.
