Та вышла.
Постояла, соображая, что делать и решившись, сама вправила носовые кости. Хруст, боль лишили на секунду сознания — Русанова сползла по стене, переводя дух, пытаясь справится с болью. В голове туман и тишина — мысли в разбег и ни одной дельной, связной.
И только минут через пять дошло: нужно в сан комнату, умыться холодной водой и остановить кровь. Холод, нужен холод.
Как добралась до своего этажа — не помнила, как ввалилась в уборную, сбивая робота уборщика — тоже. Рванула реле крана в сторону холодной воды и сунула под струю голову. Чуть пришла в себя, уставилась на свое отражение в мутной полировке пластиковых зеркал умывальника: «ничего… ничего. Все проходит и это пройдет. Надеюсь, дома знают, что здесь творится, передатчики работают и информация доставляется».
— Это всем нужно знать, ребята, — прошептала. — Спасите все святые мир от такой реальности…
Только чтобы такое не повторилось, не пришло к ним, она готова была умереть здесь. И вдруг четко поняла, почему ее послали, как и что собирать, разведывать — вот оно, разведка уже идет. Из самой гущи, из нормы жизни дома уже складывают пазлы этой реальности и анализируют полученные данные. А значит, будут знать, что делать, как предотвратить, в чем причина, каково следствие и последствие. И можно быть уверенной — не допустят.
— Работайте, ребята, я помогу. Сколько надо — останусь.
И запрокинув голову начала смачивать холодной водой переносицу, чтобы остановить кровь.
Казаков снял наушник и откинул. Спецы молча смотрели на него, у капитана Лавричева, что вел это дело, глаза огромными стали:
— Вытащить.
— Нельзя, — тихо отрезал полковник Шульгин, непосредственный начальник службы Оуроборо. Казаков прошелся по кабинету, поглядывая на него. Тот словно ждал решение Казакова, наблюдал за ним.
— Но если скажешь…
— Нет, — отрезал отворачиваясь.
Шульгин кивнул.
Пусть это останется на их совести, но задание должно быть выполнено. Данных слишком мало, а для сравнительного анализа и вовсе нет. Альфа два и три вышли из строя и только благодаря альфа один они знают, что ребята живы, но испорчена техника. И пока ее пытаются восстановить, собрать сведения в других районах и плоскостях, альфа четыре, должна потерпеть. А с ней и они.
Все что происходит, имеет огромное значение и для будущего и для настоящего. Возможно, человечество стоит на гране прорыва к настоящей свободе и осознанию своего назначения. И дело даже не в научной ценности полученных материалов, а в уверенности, что четкий, зафиксированный путь, выбранный для этой реальности — правильный, и все не зря.
