— Это еще что такое! — крикнул он, стукнув палкой о землю. — После закрытия разводить огонь в жаровнях строго запрещено. Раз закрыто, значит, закрыто! Что вы здесь делаете?
— Господи! — воскликнула женщина. — Альберт, я же говорила тебе, что нельзя.
Мужчина вскочил и хотел плеснуть на жаровню воды из озера, но сторож остановил его:
— Не надо, а то решетка лопнет, огонь должен погаснуть сам по себе!
Он вдруг почувствовал, что устал, и присел на камень. Мужчина и женщина молчали.
— Ответственность, — сказал сторож. — Это слово вам что-нибудь говорит? Каждую ночь я отвечаю за сохранность этой выставки и всего парка. Здесь собраны работы наших самых знаменитых художников, и все они доверены мне.
— Свеа, — сказал мужчина, — угости сторожа колбасой и налей ему стаканчик пива.
Но сторож отказался от угощения, он был неподкупен. Вечер побледнел, перейдя в летнюю ночь, по озеру, скрывая острова, скользил легкий туман. Стволы берез казались еще белее.
— Наверно, нам следует представиться, — сказал мужчина. — Моя фамилия Фагерлюнд.
— Рясянен, — ответил сторож.
Женщина начала собирать вещи, они явно не смели продолжать свою трапезу.
— А это что такое? — спросил сторож и палкой показал на коричневый пакет, лежавший на камне.
Женщина тут же объяснила, что это картина, которую они увидели и купили на выставке, первая приобретенная ими картина, она напечатана на шелке, они хотели отметить покупку.
— Это вас не извиняет, — сказал сторож. — Вообще-то такие картины называют шелкографией. Их печатают сразу много экземпляров, но все равно это считается искусством. А что изображено на вашей картине?
— Она абстрактная, — ответил Фагерлюнд. — Нам кажется, что на ней изображены два стула, повернутые в разные стороны.
Сторож сказал, что он таких стульев не помнит, а женщина объяснила, что картина висела последней справа — два самых обычных кухонных стула на фоне обоев; женщина говорила оживленно — ей явно тоже хотелось принять участие в разговоре.
— Ты ошибаешься, — сказал ее муж, — это складные стулья, такие, которые легко отставить подальше. И вообще они ни при чем, главное в картине — задний план. — Он повернулся к сторожу. — Картина как бы открывается вдаль. Мы видим жизнь за ее пределами. По-моему, фон — это большой город, а вовсе не кухонные обои.
Его жена засмеялась:
— Вечно у тебя какие-то идеи. Конечно, это обои, любой человек тебе это скажет. Не оригинальничай, пожалуйста. На этих стульях сидели люди, они только что ушли, а стулья так и остались повернутыми в разные стороны. Может быть, эти люди поссорились? Как думаешь, могли они поссориться?
