Разбойничья дорога | страница 3
При моем приближении солдаты повернули головы. Я-то знал, как жарко и душно им сейчас в бронзовых шлемах и железных панцирях, налокотниках и наголенниках, ибо мне и самому доводилось носить такие, хотя ни разу — по своей воле. И еще я знал, что их незадачливые пони способны передвигаться под таким бременем лишь неспешной трусцой. Эти доблестные воители, возможно, и умели неплохо управляться с безоружными крестьянами, но форканцы могли бы спокойно отплясывать вокруг них гавот.
Их предводителя легко можно было узнать по высокому гребню на шлеме и бронзовой кирасе. Даже валяясь на траве, он сохранял командный вид, внушая трепет своею мощной грудью и холодным прищуром глаз. Он лежал, приподнявшись на локте, и в его спокойствии ощущалась сила. Его черная, вьющаяся, пышная даже по меркам Пряных Земель борода опускалась почти до груди. Воистину такая величественная голова достойна украшать золотую монету или, скажем, сад — в виде мраморного бюста, разумеется. Да и на пике смотрелась бы не так уж плохо.
Я направил свои стопы прямо к нему. Кое-кто из солдат, что лежали ближе ко мне, сел, схватившись за мечи и провожая меня недоверчивыми взглядами. Мои волосы и кожа светлее, чем у жителей Пряных Земель, да и глаза у меня серого цвета. Бороду я в те дни стриг совсем коротко, так что и без чужеземной одежды наверняка казался этим воинам чужаком, а чужаки, как известно, просто обязаны вызывать подозрение у любого уважающего себя солдата.
Я беззаботно улыбнулся им в ответ, и они позволили мне пройти. Подойдя к командиру, я уронил свой посох, скинул с плеча суму и уселся, скрестив ноги.
— Да будет жизнь ваша источником веселья для богов, капитан, — радостно произнес я.
Он приподнял одну кустистую черную бровь.
— Что-то не слыхал я еще таких приветствий.
Я заверил его в том, что хотел единственно выказать свое к нему уважение. Впрочем, если он предпочитает нагонять на богов тоску…
— Ну, когда ты объяснил, оно и впрямь кажется мне не таким уж дурацким. Ты и сам, поди, способен развлечь нас?
Я улыбнулся, дабы успокоить его:
— Именно в этом и единственно в этом состоит моя цель, ибо я меняла историй, и развлекать людей — мое ремесло. Меня зовут Омар, господин мой.
Огромная ручища капитана потеребила конец окладистой бороды.
— А я — Публиан Фотий, капитан Занадонского войска.
— А! Значит, вы в силах помочь мне. Тот город, о котором вы говорите, — уж не тот ли это славный Занадон, воины которого покрыли себя славой в столь бесчисленных сражениях, что его называют в Пряных Землях не иначе как «Занадон Непобедимый»?