— Боюсь, пока нет. Если мы хотим разгуливать в бронзовых ошейниках, лучше подождать, пока улицы опустеют окончательно. По меньшей мере до полуночи.
Он тихонько застонал и пошевелился, пытаясь разместить затекшие члены.
— Нам далеко еще идти?
Я признался, что не имею ни малейшего представления.
— Когда мы говорили с тобой в первый раз, — сказал он, помолчав немного, — ты утверждал, что знаешь в городе надежное убежище. Я и так благодарен тебе, о Меняла Историй, больше, чем можно выразить словами, и если твои друзья окажут помощь и мне, я…
— У меня нет друзей в этом городе, — перебил я. — Пока нет. Я не говорил, что знаю надежное убежище. Я сказал, что приведу тебя туда. И привел — сюда. Впрочем, мне следовало бы быть поскромнее, особо отметив то, что сюда меня приведут боги, но, учитывая обстоятельства, я не склонен был в тот момент к многословию. Прости за допущенную неточность.
Ториан фыркнул. Фырканье было из тех, что, разносясь в сумерках по равнине, парализуют робких газелей, заставляя их безропотно отдаваться в когти хищнику. Я не газель, но и у меня мурашки пробежали по коже.
— И куда ты собираешься идти дальше?
Я терпеливо объяснил, что пойду туда, куда повелят боги. Я нужен им в Занадоне — так что вряд ли они допустят, чтобы меня выставили из города, пока я не стану свидетелем тому, что должно произойти здесь, что бы это ни было. Я даже высказал предположение, что во всем этом замешан сам великий Кразат.
Ториан задержал дыхание.
— Штах? Балор?
— Или Файл. Его знают под всеми этими именами.
— А тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь быть слугою Фуфанга, о Меняла?
— Разве не все боги равно покровительствуют нам? — терпеливо поинтересовался я. Мне не раз доводилось дискутировать на эту тему, но ни к чему определенному эти дискуссии так и не привели. — Если мой дух сейчас и в смятении, так только из-за спертого воздуха. Поэтому не трудно ли тебе приподнять эту плиту — совсем чуть-чуть, чтобы я мог подложить туда камешек?
— Отлично придумано, — согласился он.
Так мы и сделали, и долгожданное дуновение вечернего воздуха коснулось наших усталых тел. Слабый отсвет дал нам знать, что в окнах особняка все еще горит свет.
— Ничто не мешает нам продолжить беседу, — сказал я, — при условии, что мы не будем повышать голоса. Теперь твоя очередь. Какова же история Ториана?
Последовала пауза, а за ней — вздох, длившийся, казалось, несколько минут, что свидетельствовало о необычно большом объеме легких.
