– Еще! – попросил он.
Брайен снова поднес флягу к его губам.
– Вино воскрешает меня, – тихо проговорил рыцарь, оторвавшись от фляги. – Вероятно, я выживу. Прими мои поздравления, сэр Брайен. Ты заслуженно победил, хотя, надо сказать, я был слишком слаб, чтобы сражаться с тобой на равных.
– Мне казалось, ты полон сил, – удивился Брайен. – Разве ты чувствовал себя плохо?
– К сожалению, да, – ответил Дайнден. – Дело в том, что еще в давние времена к членам нашей семьи прицепилась странная загадочная болезнь, которая с той поры передается из поколения в поколение. Время от времени человек чувствует непомерную слабость, и вот эта слабость нашла на меня как раз перед нашей встречей.
– Почему ты не сказал мне об этом? – спросил Брайен, заботливо помогая рыцарю подняться на ноги.
– Разве я мог? – ответил сэр Дайнден, нахмурив брови. – В моих жилах течет кровь моего славного предка, рыцаря Круглого Стола, который сразился бы и один с тридцатью воинами феи Морганы, если бы сэр Тристрам не присоединился к нему.
– Извини меня, – с раскаянием произнес Брайен. – Я задал неразумный вопрос.
– Охотно прощаю тебя, – ответил рыцарь, сев на коня. Он забрал у Брайена флягу с вином, сделал несколько добрых глотков, привязал флягу к седлу и степенно сказал:
– Кроме того, приступы этой странной болезни проходят сами собой, и я не придаю им значения.
– Как и подобает настоящему рыцарю, – радостно заключил Брайен и вскочил в седло.
Маленький отряд, пополнившись еще одним всадником, снова тронулся в путь. Сэр Дайнден и Брайен поехали во главе отряда, завязав разговор о долге и чести, который постепенно перешел в монолог сэра Дайндена, пустившегося в повествование о славной истории своего рода.
Джим поначалу прислушивался к разговору, однако, не найдя в нем ничего познавательного, постепенно погрузился в собственные раздумья. Какие опасности их ждут впереди? Найдут ли они Роберта? А если найдут, то смогут ли выбраться из Лионесса? Его искусство в Лионессе оказалось бессильным. Выходит, он не достиг высот в магии. На Джима нашло чувство досады и недовольства самим собой, схожее с раздражением путника, осознавшего, что он забыл вещь, без которой не обойтись.
Внезапно раздавшийся впереди треск вывел Джима из глубокой задумчивости. Было похоже, что кто-то пробирается через чащобу, ломая ветки. Через мгновение треск сменился неистовой какофонией, подобной лаю и рыканью огромной своры собак. Еще через несколько секунд, когда лес перед всадниками неожиданно расступился, они увидели, как открывшуюся перед ними поляну пересекает, удаляясь от них и извергая из ноздрей пламя, странное существо с туловищем леопарда, головой змеи и длинным хвостом, покрытым, как у льва, клочковатой шерстью.
