— Да, ведь башня уже ослаблена, кроме того, в ней появились трещины. Теперь ежедневная смена температур и все такое прочее только ухудшат ее состояние.
— Да…— задумчиво протянул Каролинус. — Ясно одно: тролль должен прекратить трясти замок. Но ясно и другое: я могу каким-то образом починить башню, конечно, с помощью магии, но мне надо подумать и, возможно, посоветоваться с двумя моими коллегами, магами ранга ААА+. — Он замолчал, уставившись в пространство. Джим не мешал ему думать. — Ну-ну, возможно, здесь следует действовать обычным путем, — пробормотал Каролинус и посмотрел на Джима: — Что же касается других аспектов ситуации, то единственный способ навсегда остановить Мнрогара заключается в том, чтобы понять, почему он это делает. Несомненно, он трясет замок со дня его основания, возможно, это один из пунктов долгосрочного соглашения с графом и с его предками. Но приход в замок другого тролля, о котором он говорил и которого никто из нас не знает, ухудшает положение. Клянусь всей магией, которая мне подвластна, я не чувствую, не ощущаю и не вижу никаких следов другого тролля. Но раз Мнрогар говорит, что он здесь, вероятно, это правда.
— Так как же его обнаружить?
— К этому-то я и веду. — Каролинус спокойно посмотрел на Джима. — Займись этим тотчас же.
— Я? А что мне делать?
— Найти другого тролля, конечно. Приступай же! — приказал Каролинус. — А я постараюсь сделать то, что в моих силах.
И он исчез, оставив Джима одного. Это, внезапно дошло до Джима, другая часть соглашения, с которым сталкивается человек, отвечающий за свое дело. Вышестоящий просто поворачивается к нижестоящему и велит:
— Сделай это.
— Сын мой, — говорил Джиму епископ Бата и Уэльса, — не желаешь ли ты отведать этого великолепного копченого угря?
Джим взглянул направо. Епископ держал глубокое серебряное блюдо, с которого только что сняли крышку. Сбоку крышка была надломлена, но несмотря на это и крышка и блюдо были до блеска начищены. Джим не переваривал угрей в любом виде. Слова епископа были обычной любезностью, принятой за столом.
— Благодарю, милорд, — ответил Джим, и епископ ножом вытащил из соуса кусок угря и положил его на подставленный Джимом хлебный ломоть. Толстый ломоть служил вместо тарелки, потом его отдадут бедным или кинут собакам, к этому времени он пропитается соусами и станет очень полезным и вкусным.
— Немножко, пожалуйста, милорд. Прекрасная постная пища перед Рождеством, но меня мучает совесть, что я съем слишком много до полуночной мессы, которой оканчивается пост.
