Как я ни пытаюсь, больше ничего не могу вспомнить. Два дня я ничего не ела, кроме лекарства от мигрени. После того, как я несколько раз затянулась самокруткой Манни, мой мозг словно вылетел прочь. С этого момента все становится туманным и нереальным. Я словно нахожусь не на горе, а где-то еще. Наверняка мы все пережили нечто похожее. Иная реальность, как в фильме.
Я помню, как мы шутили над Кимме. Притворялись, что он наш раб. Затем что-то случилось и настроение изменилось. Кто-то поссорился, кажется, Манни и Кимме. Такое и раньше бывало. Но мои воспоминания смутные. Странно, но, лежа у навеса, я видела себя со стороны. Слышала, как я хохотала по любому поводу. Глубоко внутри было слабое ощущение, что что-то идет не так, но я не придавала этому значения. Просто что-то происходило в этом чертовом тумане, но, когда наступит рассвет и мы протрезвеем, все снова будет хорошо.
* * *
Я резко просыпаюсь от того, что кто-то хлопает меня по щекам. Когда хлопки повторяются, я медленно открываю глаза. Чувствую, что сижу, прислонившись к дереву, передо мной небольшой торфяник. Ребята стоят вокруг меня. Филип держит в руке ковш с водой. Он кивает мне. Затем выливает всю воду мне на голову. Ледяная вода тенет по спине. Я долго сижу, не двигаясь. Слышу, как остальные что-то бормочут друг другу. Черная пустота исчезла. Светает. Я оглядываюсь вокруг. Перед глазами все плывет. Я шевелю рукой. Подношу ее к лицу. Провожу кончиками пальцев по векам и по виску.
— Ну, как ты?
Это голос Криз. Кажется, это первые слова, которые я действительно слышу и узнаю. Три слова. Голос Криз и ее холодная рука, она гладит меня по лбу. Три слова. Рука Криз задевает что-то болезненное и шероховатое.
Я издаю тихий стон. Чувствую, как подкатывает тошнота. Я шарю рукой по карманам, ищу, там ли очки, но не могу их найти. Скорее всего, я их потеряла. Филип просто стоит у дерева. Вид у него усталый и потрепанный. Манни вытянулся на зеленом мху. Кажется, он дремлет. Пия, съежившись, в одиночестве сидит спиной ко мне. Ее крупная фигура вздрагивает, словно она плачет.
— Ну, как ты?
Три простых слова. Я медленно поворачиваю лицо и встречаюсь взглядом с Криз. Она смотрит на меня встревоженными, покрасневшими от недосыпа или слез глазами. В ту же секунду я понимаю, что проблема не в ссадине и не в потерянных очках — случилось что-то плохое. Что-то действительно плохое. Я снова оглядываюсь, смотрю на усталое лицо Филипа, на спящего Манни и на Пию. Она все еще сидит на камне, погрузившись в себя, и всхлипывает. Я собираюсь с силами и спрашиваю бесцветным голосом:
