Мы с женой начали семейную жизнь в моем общежитии в Хыксокдоне. Я очень сильно любил ее и так заботился о ней, что хозяйка нашего домика приговаривала: «Вот это да! Ты и впрямь обожаешь ее, раз обращаешься с ней, как с хрупким яйцом!»
Чтобы содержать семью, я устроился на работу в кёнсонском филиале строительной компании «Кашима Гуми» в Ёнсане, продолжая при этом заниматься церковной деятельностью. Но однажды в октябре к нам в дом ворвалась японская полиция.
«Ты знаешь такого-то и такого-то из университета Васеда?» — потребовали они ответа. И затем, не дав мне вымолвить и слова, выволокли меня из дома и отвели в полицейский участок провинции Кёнгидо. Меня схватили, потому что один из моих друзей, арестованный за причастность к коммунистам, назвал допросчикам мое имя.
Оказавшись в полиции, я был немедленно подвергнут пыткам: «Ты — член коммунистической партии, так ведь? И ты, должно быть, действовал заодно с тем негодяем во время учебы в Японии? Даже не пытайся это отрицать! Стоит нам запросить информацию в Главном полицейском управлении Токио, и они расскажут нам все. Так что ты либо выдашь нам список всех членов партии, либо сдохнешь, как собака!»
Они били меня столом, переломав все четыре ножки о мое тело, но я так и не назвал им имена людей, которые работали со мной в Японии.
Тогда полицейские отправились в дом, где я жил с женой, перевернули его вверх дном и нашли мои дневники. Они принесли мне эти дневники и, просматривая страницу за страницей, требовали, чтобы я рассказал им о тех, чьи имена там были упомянуты. Я все отрицал, хоть и знал, что они могут убить меня за молчание. И тогда полицейские стали избивать меня ногами в шипованных сапогах до тех пор, пока мое тело не превратилось в безвольный полумертвый кусок мяса. Затем они подвесили меня к потолку и стали раскачивать взад-вперед. И я болтался там, как туша в лавке мясника, пока они били меня палкой. Мой рот тут же наполнился кровью, и она начала стекать на цементный пол прямо подо мной. Когда я терял сознание, меня окатывали ведром воды. Сознание возвращалось, и они продолжали пытать меня снова и снова.
Потом мне зажали нос и с помощью чайника стали вливать воду прямо в горло, заставив меня глотать ее. Когда мой живот раздулся от воды, меня бросили на пол лицом кверху, как лягушку, и начали топтаться по животу сапогами, выдавливая воду из пищевода. Меня рвало до тех пор, пока от рвоты не потемнело в глазах. После таких пыток глотку и пищевод стало жечь страшным огнем. Боль была такой адской, что я не мог проглотить и ложки супа. Силы покинули меня, и я мог только лежать на полу и не двигаться...
