И под это мечтательное бормотание Митя проваливался в сон, увязал в его ватном немом омуте. Разоспаться не успел. Он открыл глаза, лишь только щёлкнула открывающаяся дверь. Открыл — и тут же зажмурил под кинжальным лучом фонарика.
— Этот?
— Он, он, родимый.
Пришедших было двое. Два капитана. Усатый командир третьей роты и Онопко. Усач пнул его в подошву:
— Вставай давай, Вакула, выходи. Бунтарь х. в!
Митя достал оружие из-под матраса и встал перед ними. Фонарик по-прежнему бил в лицо.
— А, так вон это который, — его рассматривали как добытую дичь — Этот сегодня у меня на докладе был, помню. А я на того думал, — и обращаясь к Мите — Обувайся!
Как в кино — между двух автоматчиков с оттопыренными вперёд стволами — он был препровождён в комендатуру. Усач с Онопко ушли вперёд: негоже офицерам сопровождать арестованного солдата (иными словами, в западло). Всё же нервничали оба. Никого ещё здесь на «губу» не сажали. А вдруг что…
— Если побежит, вы его прикладами, да не жалейте, — сказал Усач.
Мол, прикладами — не вздумайте палить, мало ли что там в Уставе, а то с вас дураков станет.
Роли конвойных исполняли свои же, из третьей роты. В третьей — одни пэтэушники. Нововведение, эксперимент. Говорят, в прошлый набор были все в куче, так студенты были бедные. Не любят пэтэушники студентов, а в стайной жизни понимают куда как лучше. С третьей вторая и первая общались не очень, разве что земляк с земляком, да и то с прохладцей: третья смотрела на всех свысока. Даже легенду придумали — якобы в случае войны с Турцией они, третья рота — самые что ни наесть смертники, их будут первыми бросать на захват перевалов.
Стволы они держали чётко, особенно задний — притормозишь, получишь в позвоночник.
«И ведь обработают прикладами, бровью не поведут».
До самой комендатуры, до кабинета дежурного, конвойные не проронили ни слова.
— Сдать оружие, — скомандовал дежурный.
— Кому?
— Ну положи на стол, вот сюда. Не тупи́, Вакула. И ремень сними.
Онопко уже не было. Видимо, ходил для того, чтобы его опознать. Митя положил свой АК на стол, сдвинув какие-то папки. Рядом положил ремень.
— А кто мне ремень вернёт?
— Курсант Вакула, вам объявлено десять суток ареста за невыполнение приказа старшего по караулу. Как поняли?
— Что?! Как — по караулу??
— Что ты чтокаешь, уродец?! — и официально — За невыполнение приказа разводящего вам объявляется десять суток ареста.
«Так, значит, это Лёха??»
— Как поняли, Вакула?
— Так точно, понял! Есть десять суток ареста! А ремень?
