— Караул сп….л, не иначе. Бак был полным! Зуб даю!
Но комбат мочал, будто дела ему не было до всего происходящего, и водила смолк. Стояли посреди тишины на трассе, бегущей из синего сумрака в сумрак голубой. Никто из курсантов не знал, куда и зачем их везут; никому и в голову не приходило спросить. Солдата не трогают — солдат спит. Но в стоящем БТРе спать оказалось так же невозможно. Уснув, просыпались со стоном: промерзшее тело терзали судороги. Они били кулаками в окаменевшее бедро, срывали сапоги со скрученных ног. В конце концов повылазили на броню и расселись здесь, растерзанные, сонно глядя на висящий в рассветной мути дым.
Чёрные клубы растут со стороны города. Без пламени, в полной тишине, дым этот кажется нарисованным, мультяшным. Жирная чёрная гусеница вползла на бледное небо и медленно падает оттуда на их бледные лица. Они смотрят, дрожат и думают о том, когда их будут кормить. Они твёрдо знают, покормить должны — но когда?
Третий слева, слегка веснушчатый, весь в царапинах от тупого лезвия — и есть Митя, Дмитрий Вакула. Персонаж тонкокожий, с сердцем всегда набухшим, готовым выстрелить каким-нибудь чувством. Последствия классической русской литературы. (Читал запоем. Толстого выскреб до донышка — до вязких илистых дневников.) Он перенасыщен литературой. Литературы в нём больше, чем эритроцитов. Но внешний мир требует как раз эритроцитов, здоровых инстинктов. Митя тщательно мимикрирует. Умело матерится, говорит «тёлка», сплёвывает себе под ноги.
Он тоже — как все — перестал общаться с Лапиным. И поэтому поводу его мучает совесть. Как отрыжка после каннибализма. Дело в том, что Мите, говорящему по-русски с акцентом, и самому перепадает этой необъяснимой нелюбви — нелюбви вообще, в принципе, жестокой и раздражительной, как подслеповатый снайпер. (Он присматривался — москвичи все разные, а не любят их одинаково.) Митя русский. Ни четвертинки, ни осьмушки инородной крови. Но он грузинский русский, родился и вырос в Тбилиси.
Окружающие любят порасчленять его: «Значит, ты не грузин? Папа-мама оба русские? Хм!» Почему именно, он не знает, но многим противны такие как он, русские с акцентом. Он в растерянности. Год назад он приехал в Россию за высшим образованием, поступил на геофак в Ростовский университет и отучился там курс. А теперь вот исполняет почётную обязанность каждого советского гражданина. И в общаге, и в казарме Митя чувствует себя чужаком — даже с теми, кто с ним дружит. С ним дружат как с чужаком. Как с иностранцем.
