— Перемирие, — догадался ван Веерт.
— Вы умны, минхеер Даниэль. С вами приятно разговаривать.
— А вы опасны, мадам Алина. С вами тоже весьма интересно беседовать, — голландец двусмысленно усмехнулся. — Понятия не имею, что за конечная цель у вашей авантюры, но не завидую тому, против кого она направлена.
— Правильно делаете, что не завидуете, — без тени юмора ответила пиратка, соглашаясь. — Можете даже не теряться в догадках, что и ради чего я делаю. Всё равно ваши выводы будут далеки от истины… Знаете, что общего у пиратов, контрабандистов и разведки? — с усмешкой проговорила она. — Ремесло опасное. Один неверный шаг — и конец, даже завещание не будет времени написать… А теперь, минхеер Даниэль, тюремный цирюльник в вашем распоряжении. Приведите себя в порядок — вам завтра присутствовать на суде…
Если Бог не за нас — мы пропали. Если Бог всё же с нами — мы попали. На всю катушку. Но я уже давно не боюсь будущего. Потому что его не знаю. А круги-то на воде расходятся всё дальше. История меняет курс медленно, но верно. И кто теперь знает, как будет выглядеть этот мир лет через сто или двести? Только Он, Господь…
Никогда не завидовала пророкам. Жить, точно зная будущее, всё-таки страшновато. Может быть, потому они старались если не уйти в пустыню, то держаться подальше от людей?
Паруса к ветру. И полный вперёд, лавируя между рифами и мелями. Есть большая вероятность никогда не преодолеть эту «полосу препятствий», но ради маленького шанса на прорыв стоит рискнуть.
1
Антонио Ариета.
«Жизнь дерьмо. А судьба — как портовая шлюха, ложится под каждого, кто готов заплатить. Если платить нечем, она на тебя и не взглянет…»
Ариета, сидя на берегу, бросал камешки в набегавшие волны. Потому что иного занятия для него сейчас попросту не осталось.
Всего год назад он думал, будто его жизнь удалась. Жена, две дочки, свой дом, крепкая лодка. Хорошие уловы в водах около Гаваны. Что ещё нужно рыбаку-баску? Разве только поменьше сталкиваться с напыщенными испанцами, считающими басков дикарями. Ха! Ариета хоть и рыбак, но у него тоже есть какой-никакой герб, шесть имён, положенных дворянину, и череда благородных предков, ходивших в крестовые походы. Пусть он дворянин низшего разряда, из самых бедных, но всё-таки не «чёрная кость». В Стране Басков чуть не каждый — благородный. Вот это-то испанцев и коробит. Они там через одного выскочки, хорошо если отец и дед имели герб… Но беде всё равно, есть у тебя благородные предки или ты даже имени своего отца не знаешь.
