Связь Йенса с графиней продолжалась целых три месяца, прежде чем он узнал, что у Натальи есть сын. Однажды после утреннего шампанского она призналась ему, что ее муж, граф Серов, не является отцом мальчика. Она поведала, что всегда питала слабость к зеленоглазым поклонникам и однажды уступила одному настойчивому армейскому офицеру с глазами цвета абсента. Он потом погиб гдето в финских лесах. Йенс не знал, можно ли верить графине, хотя это объясняло, почему граф Серов уделял мальчику так мало внимания. Алексею было шесть лет, и Йенс с удовольствием брал его с собой на верховые прогулки.
— Ко мне на Рождество приезжает племянница, Мария, — сказала графиня, когда он провел ногтем по ее обнаженной спине. — Возможно, ты захочешь встретиться с ней. Помнишь концерт?
Йенс вспомнил концерт неожиданно отчетливо. Незабываемая музыка. Грива волос, рояль, огромные темные глаза. И полный злобы взгляд, устремленный прямо на него.
— Соня, а каково это?
— Каково что?
— Быть медицинской сестрой. Помогать людям.
Женщина посмотрела на Валентину добрыми глазами.
— Почему вы спрашиваете?
— Потому что я решила обучаться сестринскому делу и стать санитаркой.
— Санитаркой? Вы? — Соня громко рассмеялась, но для Валентины смех ее был как пощечина. Заметив выражение ее лица, женщина мгновенно замолчала. — Вы это серьезно?
— Да, серьезно.
— А отцу и матери вы об этом рассказали?
— Да.
Неожиданно стало тихо. За окнами, в саду, пушистые хлопья снега медленно опускались на землю, как белые лепестки с цветущей яблони.
— И что? Что они сказали?
Валентина попробовала рассмеяться.
— Папа пригрозил выпороть меня хлыстом.
— Валентина Николаевна, вы не сможете стать санитаркой.
— Почему?
— Потому что вы слишком слабосильная. Слишком хрупкая. В госпитале вы зачахнете и умрете. Это не такое веселое место, поверьте мне.
— Но вы же там выжили.
— Я выросла в деревне.
На это Валентина не нашла что ответить. Она посмотрела на свои руки, на ладони, на прямые пальцы. Ей они не казались ни хрупкими, ни слабыми. Наоборот — сильными и твердыми.
— Соня, — сказала она, когда сестра собиралась уходить. — Вы научите меня? Я имею в виду, как ухаживать за больными.
Сестра покачала головой. Добрые глаза ее стали грустными.
— Нет, малышка. Я не могу научить вас ухаживать за больными. Если мы займемся этим, дело кончится лишь тем, что нас обеих выпорют.
Дверь тихо закрылась. Валентина выдвинула ящик стола и достала свой список.
— Спасибо, барышня. — Кухарка сделала короткий реверанс.
