Сердитый тусклый мрак упрямо смотрел в мои зрачки, подкрадывался – не спеша, с торжеством, просачиваясь сквозь стены, окна, потолок, скользя ползком по ковру, обволакивая мало-помалу и сжимая победной хваткой свою жертву, с подлой точностью, с ловкостью удава.
Я не смела шевельнуться, как в прострации.
Странная, нездоровая мысль гнездилась в голове: что это злой рок пожирал меня.
Я не могла ему противиться, всецело ему принадлежала и оставалась безвольной марионеткой в его безжалостных лапах. Он выпивал мою кровь, как вампир. Но не всю, не сразу. Оставлял несколько теплых капель, заставляя дышать снова, возвращая в чувства. А затем вновь наступали длинные дни и ночи, когда он владел моей беззащитной душой и разумом.
Бесполезно звать кого-то на помощь.
Я отдавалась мукам совершенно беспрепятственно, надеясь только на то, что в этот раз его запросы возрастут, и он захочет меня всю, до самой последней капли воли и надежды.
Словно нечто сильное, невидимое придавило меня к подушке, возникло чувство, что я тону; тонула вся комната в океане нахлынувшего отчаяния.
Я медленно прикрыла глаза. Но от того стало лишь хуже: острая боль пронзила каждую клетку моего тела, каждый сустав, каждую косточку. И если бы мне хватило сил закричать от этой боли во всеуслышание, боюсь, половина человечества пала бы мертвой от этого вопля безнадежности. Но крик лишь беспомощно бился о стены моего нутра, заглушенный оцепенением, как неприступной твердой броней.
Непрекращающийся душевный крик, истошный вой бесконечной предсмертной минуты.
Неразделимая грань между болью и сумасшествием.
То были даже не воспоминания.
Короткие вспышки боли. Как если бы к сердцу вдруг подключались сразу несколько тысяч вольт.
То были происки того самого, неведомого и подлого механизма, что по собственной команде щелкнул «ок» в моем сознании, и не известно теперь, с какой целью посылал мне эти импульсы.
Толи, чтобы убить.
Толи – сделать сильнее.
А что важнее для меня: первое или второе?
С первым все ясно.
Но для чего становиться сильнее?
Кажется весь кошмар того минувшего безумия никуда не исчезал, торчал в груди ледяным обрубком.
Ни стены квартиры, ни толстое одеяло не способны были спрятать меня от безбожного холода.
* * *
Так что важнее?
Ведь раньше я знала наверняка.
Я могла бы сделать выбор…
И будто бы уже слышала дыхание смерти у себя внутри, такое знакомое и мерзкое дыхание…
Но что это?
Что-то безвольное и ничтожное холодит лицо.
