Слезы?
Единственный и последний залп о помощи?
* * *
Но если так, значит, какая-то часть меня все еще ищет надежду?
Два великана все еще боролись во мне между собою: Отчаяние и Жажда жизни. Победа кого-то одного в равной степени зависела от моего решения: помиловать себя, либо казнить.
Но я до сих пор не знала – что важнее?
* * *
Тело казалось уставшим до изнеможения. Пришлось расхаживаться по квартире, заставляя себя двигаться. Но все вываливалось из ватных рук, как бы я ни старалась. Банка с кофе рассыпалась, оставив запас на две чашки, которые я заварила сразу же, чтобы не уронить еще раз.
А после бестолково сидела на диване, глядя в окно, и производила усилие, чтобы просто дышать.
Послестрессовый ступор, как следствие аварии, или добротный папин чай с примесью успокоительного порошка дирижировал «оркестром»?
Да и наплевать!
Абсолютно все равно.
Я почти не сомневалась, что мне ничего другого не остается, как только сидеть и смиренно ждать, когда же мое проклятие, мой рок, наконец ударит своим мечем, сразит наповал…
Никакого представления о том, как разделаться с очередной хандрой и прогнать из головы жука скоробея…
* * *
Неожиданное спасение пришло в виде телефонного звонка от Борщева. Он вкратце сообщил, что сегодня в пять состоятся похороны Мирославы Липки. Во избежание массового наплыва на кладбище посторонних людей и всячески вытекающих из того последствий, церемония пройдет тихо и без огласки. Если меня это интересует, я могу присоединиться.
Я решительно отказалась.
А затем сама рефлексия затолкала меня в душ и, борясь с сомнениями, я заставила себя повернуть кран с ледяною, как в зимнем прорубе водой. Фазы с готовностью сомкнулись, и одно оцепенение сменилось другим. Я вгрызлась зубами в губы, а через какую-то минуту в голове возникло небольшое просветление.
И как по тайному сигналу память снова выдала четкое изображение фотографии убитой.
Но только я увидела его уже не так, как раньше, прозрев наконец тайну этого необычного лица.
Так вот чем оно меня тронуло, поразило в самое сердце, зацепило с первой минуты и не давало покоя!
* * *
Часто случается, что увидев какой-то яркий образ или фрагмент, мы незаметно запечатлеваем его, как мгновенный зрительный снимок, и после подолгу вынашиваем в анналах памяти непроявленным фотонегативом. Но наша недремлющая сортировочная машинка в голове добирается до него однажды – и вот сознание уже получает детальную цветную картинку, неожиданно открывающую самую невероятную суть, нечто чрезвычайно важное, впечатляющее; то, что мозг не смог определить в первую секунду, но зафиксировал автоматически.
