— Ах! — Только и успеваю я, как тут же снизу по телу ударяет горячей волной, вместе с ощущениями прижатого ее пальца к этому органу, что мне пока был не знакомым. Потом еще, сильно и требовательно. Больно! Желаемо, волнующе!
— Ах! Ах! Еще! Еще!
Ноги предательски дрогнули, по телу истома, ожидание чего-то, что копится там, снизу и что вдруг так напрягается, что я каждым касанием ее пальцев, уже думаю, что это, что накопилось вот, сейчас! Вот, вот! Нет! Не сей час! А может вот, вот! Оно выплеснет, выбьет, вырвется фонтаном из тела!
— А..а..а!!! — И в последний момент, мгновенье я поняла, озарило мгновенно. Оно, это, выбило. Вылетело, выстрелило и, перевернув все внутри, бьет, тянет изнутри, высвобождая какую-то энергию, страшной и разрушительной силы. Такой, что заставляет, закатится глаза и задыхаться в желании и истоме.
— О, мамочка! Мама!!!
Опомнилась от того, что сижу на земле и мне холодно снизу.
— Ты, что? Встречаешься с этой женщиной? — Гневно и беспардонно спрашивает мать.
— Нет!
— Ну как же нет? Когда тебя с ней все время видят и мне говорят!
— С кем?
— Ну, с той, что изнасиловали. Тебя с ней видели и мне говорят!
— Кто говорит?
— Люди! Все люди только об этом и говорят!
— Что ты придумываешь, мама? Люди обо всем и всех говорят. И о тебе тоже говорят!
— Интересно? Что же обо мне говорят? Что обо мне можно сказать такого, что это интересно людям? А? По моему уж к кому, кому, но только не ко мне предъявлять претензии. И что говорят, хотела бы я знать?
— Гадости. Такие же гадости, как обо мне, тебе и еще о ком-то.
— Какие такие гадости? — А потом, после паузы сама начинает мне отвечать.
— Наверное, о том, что я дружу и будто бы сплю с медсестрой, а та это делает в отместку за своего бывшего мужа, с которым встречается та самая женщина, о которой я тебе спрашиваю? Такое? Ну, дак, это! Это же чушь! Самая настоящая чушь и брехня!
— Вот видишь? И я об этом же.
— Не может Аня такого. Она не такая и все это, от зависти, все от того, что она им не дает больничные, как они того хотели бы. От того, что они жульничают и хотят в декретный уйти не честно, обмануть ее и всех. Не хотят работать! И потом, она не медсестра, а врач, между прочим хороший, гинеколог. Ведь, правда, она хорошая?
— Ну, конечно. Конечно, мама! Кто бы в этом сомневался?
— И она всегда очень внимательна. И ко мне и всем, и о тебе печется, а если что не так, то она мне сразу же все скажет. Так, что у нас с тобой, доченька, можно сказать личный врач, наш, семейный гинеколог. — И впервые, за весь разговор, смеется.
