— Когда-то ты мне нравился, Фин.
— А ты мне нравился всегда, Дональд. С тех самых пор как остановил Рыжего Мердо, когда он меня бил.
Фину хотелось спросить, почему Дональд так растрачивает свою жизнь. Впрочем, он знал, что Мюррей-младший до этого разменивал ее на наркотики и выпивку. Может, для него это была своеобразная плата по счетам. В конце концов, мало у кого накопилось столько претензий к Богу, как у Фина. Он смягчился:
— Прости меня.
Дональд не был склонен к всепрощению:
— Ты тут по какому-то делу?
Фин печально улыбнулся:
— Убить столько времени на учебу, поступить в университет, чтобы потом бросить его и стать копом. — Он горько усмехнулся. — Отличный поворот сюжета, не так ли?
— Я слышал, — Дональд был настороже. — Но ты так и не сказал, зачем ты здесь.
— Я расследую убийство Ангела Макритчи, Дональд. Сюда направили именно меня, потому что он был убит точно так же, как человек, чье дело я расследую в Эдинбурге.
Улыбка пробежала по лицу Дональда — проблеск его былого «я».
— И ты хочешь знать, не моих ли это рук дело?
— А это был ты?
Дональд засмеялся:
— Нет.
— Просто когда-то давно ты сказал, что оборвешь Ангелу Макритчи его чертовы крылья.
Улыбка Дональда испарилась:
— Мы в доме Господнем, Фин.
— А почему это должно меня волновать?
Дональд посмотрел на него, потом наклонился и начал собирать инструменты обратно в ящик:
— Это из-за тетки-атеистки ты отвернулся от Бога?
Фин покачал головой:
— Нет. Она была бы рада видеть меня таким же счастливым атеистом, каким была сама. Но я попал к ней слишком поздно, когда был уже инфицирован: единожды уверовав, очень сложно переломить себя. Я просто перестал верить, что Бог добр, вот и все. И единственный, кто виноват в этом, — сам Бог.
Дональд повернулся и взглянул на Фина с недоумением. Тот вымученно улыбнулся:
— Та ночь на пустоши, когда Он забрал моих родителей. Конечно, в то время я был просто ребенком. Сейчас, по здравом размышлении, я понимаю, что все это чушь. Такие вещи просто случаются в жизни. И не единожды, — добавил он горько. — Но бывает, я не могу избавиться от чувства, что Бог все-таки существует. И тогда я могу только злиться.
Дональд вернулся к своим инструментам:
— На самом деле ты пришел не затем, чтобы спросить, не я ли убил Ангела Макритчи. Так?
— Ты не слишком-то его жаловал.
— Его многие не жаловали. Но это не значит, что они были готовы убить его, — он замолк, взвешивая в руке молоток. — Но если ты хочешь знать мое мнение… Не думаю, что для мира это была такая уж большая потеря.
