— Для начала пожать мне руку, как это обычно принято у старых друзей, — ответил тот.
Преподобный Мюррей нахмурился и встал, пристально всматриваясь в лицо знавшего его незнакомца. А потом в его глазах мелькнул огонек узнавания:
— Боже милосердный. Фин Маклауд! — Он крепко пожал протянутую руку. Его лицо расплылось в улыбке, и Фин узнал в нем того мальчика, с которым дружил много лет назад.
— Дружище, как же здорово снова видеть тебя. Как здорово! — и он действительно думал именно так. Но вот пришли другие мысли и затуманили его улыбку. И когда она окончательно исчезла с его лица, он договорил:
— Давно не виделись.
Фин не мог поверить, когда Ганн сказал ему, что Дональд пошел по стопам отца, став пастором Свободной церкви Кробоста. Но вот доказательство стояло перед ним, хотя поверить от этого было не легче.
— Около семнадцати лет. Но даже если бы прошло семьдесят, я бы никогда не подумал, что ты наденешь пасторский воротник. Ну, разве что на костюмированную вечеринку с проститутками.
Дональд немного склонил голову:
— Бог указал мне на мои ошибки и наставил на верный путь.
Ошибки, упомянутые Дональдом, заставили его надолго сойти с прямой дорожки. Он и Фин уехали в Глазго одновременно. Только Фин поступил в университет, а Дональд окунулся в мир шоу-бизнеса. Он работал с некоторыми известными музыкальными группами восьмидесятых, но потом все пошло наперекосяк. Выпивка стала важнее работы, и агентство разорилось. Не обошлось и без наркотиков. Однажды они встретились на вечеринке, где Дональд предложил ему кокаин. И женщину. Конечно, он был пьян; его глаза, когда-то полные жизни, казалось, потухли. Фин слышал, что после ареста и уплаты штрафа за хранение наркотиков Дональд покинул Шотландию и отправился на юг, в Лондон.
— Что же, ты подхватил curám? — спросил Фин.
Дональд оттирал с рук мазут, старательно избегая взгляда Фина:
— Мне не нравится это выражение.
Это состояние было настолько распространено на острове, что для него даже нашли специальное слово. Curám в переводе с гэльского буквально означает «тревога». Но для верующих, «рожденных заново» оно означало что-то, что можно подцепить. Как вирус. В какой-то мере оно им и являлось — вирусом, поражающим разум.
— Мне всегда казалось, что все закономерно, — продолжал Фин. — Сначала — промывание мозгов в детстве, потом — яростное отторжение и беспутная жизнь. Выпивка, наркотики, женщины… — Он помолчал. — Звучит знакомо, не правда ли? А потом, как неизбежные последствия разговоров об адском пламени и проклятии, проснулись вина и страх. Тогда-то Бог и заговорил с тобой, и для всех желающих причаститься к этой беседе ты вдруг стал очень дорог и необходим. Ведь так и было, да, Дональд?
