И так они снова обретали равновесие, мать и дочь, в своем любимом Эшфилде.
В конце Бартон-роуд Агата сворачивала и тенистыми аллеями спускалась к серой викторианской церкви Всех Святых, где ее крестили, чтобы помолиться за отца. Она была набожной девочкой, «твердо и безоговорочно правоверной». По дороге к церкви она проходила по Вэнситтарт-роуд (это имя — Элеанор Вэнситтарт — она впоследствии, много лет спустя, дала одному из персонажей своего детективного романа «Кошка среди голубей»). Эльза Диттишэм, полковник Лускомб, Джон Кристоу, Жан Инстоу и Милдред Стрит тоже обязаны своими именами названиям мест, которые она помнила со своего девонширского детства.
Сочинять она начала, когда была еще девочкой. Самое раннее ее стихотворение аккуратно вписано в тетрадку и датировано апрелем 1901 года.
Крошечка Примула
Опять в слезах уснула:
Не нравится, не нравится
Ей голубое платьице!..
В той же тетради есть стихотворение о ее коте — «Ода Христофору Колумбу», — написанное сразу после смерти отца.
Шерстка щеточкой — кис-кис,
Мы тебя назвали Крис.
А мечтаешь ты, прохвост,
Про пушистый длинный хвост.
Одно ее стихотворение даже напечатали в илингской газете.
Это была первая публикация Агаты.
После этого ее стихи печатались в «Поэтическом обозрении», однако более громкий писательский успех в раннем возрасте имела ее сестра Мэдж, обнаружившая куда более яркие способности. До замужества в 1902 году несколько ее рассказов — «Рассказы ни о чем» — опубликовал журнал «Ярмарка тщеславия». «Нет никаких сомнений, что Мэдж была самой талантливой в нашей семье», — писала Агата в «Автобиографии». Обеих девочек поощряли к писательству, точнее, к самовыражению в любой форме, какая окажется им близка. В то же время и речи не шло о том, что это может отрицательно сказаться на их женственности. В этом смысле Клара показала себя более просвещенной, чем многие сегодняшние дамы, с которых вполне сталось бы счесть, будто успех Мэдж в «Ярмарке тщеславия» может насторожить — «отпугнуть» — потенциальных мужей.
Один из парадоксов семейного воспитания чаще, чем кажется, состоит в том, что родители стараются обращаться со своими детьми противоположно тому, как обращались с ними самими. В Кларе игнорировали индивидуальность, впечатлительность ее натуры в процессе воспитания не принималась в расчет. И теперь сама она всматривалась в личности своих дочерей словно в свете мощного прожектора. Она делала все, чтобы проникнуться их устремлениями, и верила, что для них нет ничего невозможного. Для заурядной девочки она, вероятно, оказалась бы ужасной матерью. Но каждая из ее дочерей была яркой искоркой (про Мэдж можно даже сказать — лучезарной), и Клара раздувала их изо всех сил. Сильное влияние Клары, ее возвышенный литературный стиль тяжелой печатью лежат на стихах, которые Агата сочиняла лет в тринадцать.
