Среди семи сочиненных Агатой девочек была одна, характер которой ей никак не удавалось ухватить: это Сью де Верт, светловолосая, с бледно-голубыми глазами, «на редкость бесцветная» как внешне, так и внутренне. В то время как между другими девочками складывались определенные отношения, они болтали, играли друг с другом и имели вполне определенное прошлое и будущее (например, Элси Грин выросла в страшной нищете, а сестре Сью, Вере де Верт, предстояло стать одной из всемирно знаменитых красавиц), Сью оставалась среди них всего лишь наблюдательницей.
И в преклонные годы Агата иногда вспоминала своих девочек и думала о них. «Даже теперь порой, доставая платье из гардероба, я говорю себе: „Да, оно идеально подошло бы Элси — ее цветом всегда был зеленый…“ Я сама посмеиваюсь над собой в такие минуты, но „девочки“ по-прежнему со мной, хотя, в отличие от меня, ничуть не состарились».[36]
Пьеретта танцует на траве, Весело, ах как весело!
А. Кристи. Маска из Италии (1907)
Где человек будет в следующем году или еще через год? Как замечательно, что он не может этого знать.
Из записей А. Кристи (1973)
После смерти мужа Клара оказалась перед фактом, что Эшфилд придется продать. Ее дети — особенно Агата — мыслили менее реалистично. Они не видели писем от управляющего нью-йоркской собственностью Фредерика Огаста Монтанта,[37] в котором тот разъяснял, что денег практически не осталось. У Клары не было ничего, кроме крохотного дохода от «X. Б. Чафлинз», фирмы, в которой Натаниэль Миллер состоял партнером. Содержать такой большой дом, как Эшфилд, означало постоянно находиться в чрезвычайно стесненных обстоятельствах. «Держаться за него дальше было неразумно, теперь я это понимаю», — писала Агата в «Автобиографии». Тем не менее она умоляла мать не продавать дом, и Клара пошла навстречу желанию дочери:
«— О, мамочка, давай никогда не будем его продавать…
— Хорошо, милая. В конце концов, это счастливый дом».
Потеряв мужа, женщина порой обнаруживает, что дети, которые должны были бы помогать ей справиться с утратой, поступают как раз наоборот. Они отнимают у нее законное право хотеть думать только о себе. Но невозможно было заботиться о Кларе лучше, чем это делала Агата, хотя в силу детского эгоизма она была настроена поставить все на своем и вынудить мать подчиниться. Для Агаты продолжать жить в Эшфилде означало считать, что ничто не изменилось, но для Клары изменилось все. Дом был полон воспоминаний, зато лишился слишком многого. Если бы она изменила свою жизнь, на что недолгое время надеялась (она лелеяла мечту о маленьком уютном домике в Эксетере), возможно, другими оказались бы и ее отношения с дочерью.
