Волкохран до того всполошился, что прыгнул к Лесовику. Луч ускользнул в лесную чашу.
— Что тут происходит? — взвыл волк не своим голосом, указывая копьём на фонарик: а вдруг это какое-то новое секретное оружие? — А ты что там бормочешь? — рыкнул он на Лесовика.
Но тут на Лисоньку вновь снизошло вдохновение. Нежно улыбаясь, она принялась выводить лапками большие круги перед носом волкохрана, он заворожённым взглядом следовал за её движениями.
— Ой, волкохранчик, голубчик! Ты что, в самом деле не знаешь, кто это? Какая честь… рядом с ним… Какой скандал в культуре… Это ведь известнейшая личность, великий поэт — маэстро Лесовик! Он приглашён сегодня вечером читать свои произведения на празднике в Волчьем Замке… Маэстро здесь репетирует, чтобы немножко почувствовать контакт с публикой… Лесовик — гений нашей народной поэзии… Это было стихотворение из его последнего сборника «Грёзы Лесовика»!
Волк, конечно, ничегошеньки не понял и только таращился на Лисоньку как загипнотизированный. А Лесовик тем временем справился с кнопкой фонарика, вновь навёл луч на волка и дрожащим голосом, как будто впервые стоял на сцене перед сотней слушателей, продекламировал:
Даже чёрное белеет,
лишь его коснётся свет:
там, где луч волшебный реет,
темнотищи больше нет!
Лесовик, щёлкнув пальцами, замер, предчувствуя недоброе. Чутьё его не обмануло: морда волкохрана засветилась ярче фонарика, и он, весь просияв, кинулся к Лесовику.
— О! Настоящий мастер поэзии… и живой… какая честь для меня! — восклицал волк. Подобострастно улыбаясь, он изо всех сил затряс руку Лесовика. — Как изумительно глубоко вы чувствуете и читаете стихи! Должен признаться, — он в смущении потупился, — что раньше я не очень любил стихи… но теперь… Оказывается, поэзия — замечательная вещь! Ах, как приятно беседовать с Маэстро! Я мечтал бы познакомиться поближе… У меня удивительное чувство, что нам с вами суждено было встретиться…
Лесовик отпихивал волка и в панике оглядывался по сторонам, не спешит ли кто на помощь, но, поймав робкий взгляд Медведя, смирился.
Да… Медведь — он Медведь и есть… И все остальные тоже — что они могут поделать с зачарованным волком?
«Почему именно со мной такое случается? — подумал Лесовик и даже всхлипнул. — Ведь я никогда не делал никому ничего плохого. Вот она — благодарность этого мира…»
Сверху послышался негромкий возглас, и, посмотрев гуда, Лесовик увидел, что Пекка взобрался наконец на стену. Филин бесшумно поднялся в воздух и, с минутку покрутившись, уселся рядом с Пеккой. Но волкохран не замечал, что происходит вокруг: усевшись у ног Лесовика, он вглядывался в благородные черты Маэстро, как бы желая запечатлеть их навечно в своей памяти, чтобы помнить даже во сне.
