Я ждал. Смутно догадывался, о чем ты скажешь: опять какая-нибудь идея. В твоей голове роились тысячи идей. И все они поначалу представлялись невероятными. Но потом, уже воплощенные в дело, казались проще простого. То ты пытался сочинять музыку. Не верилось, что из этого может получиться что-нибудь путное. Но когда вернувшиеся с моря девчонки запели твою «Зореньку-черноморочку», мне почудилось, что я давно слышал эту песню. Может, даже в себе ее носил, да не мог выговорить. А то вдруг, отпросившись у председателя, ты на целую неделю садился за свои специальные книги, читал их пальцами, что-то записывал. Потом пошел в колхозные мастерские и горячо доказывал ремонтникам о возможности увеличения плавучести шхун за счет двух дополнительных «подушек». Те посмеялись, но согласились. Потом жали твою руку:
— С тебя, Леха, пол-литра. Эксперимент удался.
— Нет, это с вас бочку пива.
Случались, конечно, и неосуществимые проекты. Собирался ты «погнать» воду на холм к винограднику прямо из колодца. Погнали бы, да воды маловато. А однажды ты загадал: «Представь, построить космический корабль по принципу парусного…»
Я ответил, что есть такие проекты, правда, теоретические, о солнечных парусах.
Кто-то о тебе раз сказал:
— Живет как-то вразброс.
— А может, собранно? — вопросом возразил я. И тот, подумав, согласился.
Вот и сейчас смотрю на твой силуэт и жду, что ты скажешь. Может, опять про звезды. Но ты опередил мой вопрос.
— Так вот, братец, разреши тебе чин чином доложить о третьей цепи, приковавшей меня к этим местам. — Ты опьяненно боднул курчавой головой: — О, эта цепь, Микола, покрепче всех других.
И твой голос осекся. Уже совсем тихо, без иронии и как-то просто прошелестел:
— Микола, я влюбился…
— Пора бы. Кто она?
— Аська.
Пояснять ты не стал. Я знал Аську Ветрову. Приезжая. Из переселенцев. Приехала она с отцом откуда-то с Вислы года три назад. Матери нет. Говорят, в войну мать была санитаркой. На мине в Новороссийске погибла. Старик Ветров собственноручно срубил красивый дом о четырех окнах. Устроился в рыбартели чинить шхуны. Зимой в кузнице подрабатывал. Аська окончила десять классов, прошла какие-то курсы в Киеве и два года заведовала клубом в Окунихе. Но прошлый год бросила клуб и пошла вместе с мужиками на шхуну.
Теперь я понял, почему ты запретил мне встречать тебя на пирсе. Не мужское это дело. Сменила меня на этом сердечном посту твоя Аська.
Может, Леша, сказать людям, какова она собой? Нет, она некрасивая. В отдельности черты лица — ничего, так себе. Профиль не античный. Брови не ниточкой. Волосы не цвета стеклянного дыма. Обычные, непонятного оттенка. А вот все вместе бог слепил так, что от Аськи взгляда не оторвать. Да еще глаза необыкновенно синие. Особенно, когда она стоит на палубе, смотрит ввысь на мечущихся над шхуной чаек; ей-ей, голубое пламя в Аськиных очах.
