В замке ее не приняли, но поверенный уговорил графа съездить к ней в гостиницу. Когда он вошел, она побледнела как полотно, потом наговорила ему дерзостей, грозила законом и требовала — все одним духом.
Граф стоял перед ней во весь рост, с достоинством чистого аристократа, и презрительно, молча глядел ей прямо в лицо. Он спокойно дал ей высказаться, накричаться вволю, и, когда она наконец выдохлась, он заговорил:
— Вы уверяете, что вы жена моего старшего сына. Если это правда, закон на вашей стороне, и ваш сын — лорд Фаунтлерой. Суд нас разберет и решит этот вопрос. Если вы правы — получите приличное содержание, но, пока я жив, я не желаю видеть ни вас, ни вашего сына. После моей смерти все родовое состояние, к несчастью, перейдет к вам. Я так и думал, что мой сын Бевис выберет себе такого сорта жену, как вы.
Он повернулся к ней спиной и вышел.
Несколько дней спустя миссис Эррол сидела у себя в спальне и писала. Испуганная горничная прибежала доложить о приезде гостя.
— Сам граф! — воскликнула она со страхом.
Миссис Эррол прошла в гостиную: высокий старик с орлиным профилем и длинными седыми усами стоял на тигровой шкуре.
— Вы миссис Эррол? — спросил он.
— Да, — отвечала она.
— Я граф Доринкорт. — Он немного помолчал, всматриваясь в ее глаза, так похожие на глаза ребенка, которого он видел каждый день в течение последних месяцев.
— Мальчик очень похож на вас, — сказал он отрывисто.
— Мне это часто говорят, милорд; но я рада, что он похож и на отца. — Она вовсе не была смущена внезапным посещением.
— Да, — сказал граф, — ое похож на моего сына… — и стал нетерпеливо дергать седые усы, — Вы знаете, зачем я приехал?
— Я видела мистера Хэвишема, — начала миссис Эррол, — он говорил мне о требованиях,
— Я приехал сказать вам, — перебил граф, — что о них наведут справки и, если возможно, права их будут оспорены. Я намерен отстаивать права мальчика всею силою закона. Его права…
Миссис Эррол прервала его:
— Он ничего не должен получить, на что права не имеет, даже если бы закон был за него.
— К несчастью, тут закон не властен, — сказал граф. — Эта отвратительная женщина и ее сын…
— Она, может быть, любит его, как я Седрика, — опять прервала миссис Эррол. — И если она была женой вашего старшего сына, то ее мальчик, а не мой лорд Фаунтлерой.
Она боялась графа не больше, чем Седрик, и глядела на него так же спокойно. Это нравилось старому деспоту, перед которым все трепетали.
— Полагаю, — сказал он насмешливо, — что вы даже предпочитаете, чтобы он никогда не сделался графом Доринкортом!
