Явился Джимшед и, увидев пустым твой престол, стал куражиться и все разорять. Когда он пришел ко мне, я спала, застал он меня врасплох. С царевичем был его слуга — ростом еще выше его, с гневным и злобным ликом. Налетел он на меня, как разъяренный волк, посадил на цепь, а сами они пошли биться с драконом. Прошло два часа, и царевич вернулся. Убил он дракона и вызволил вашу дочь. Меня отпустил и рассказал о смерти своего слуги, но обманул меня: Бепари не показал и сам исчез. Но знай, царь, что спаситель подоспел вовремя, иначе через два дня царевна или дракону досталась бы, или умерла от страха. От великой опасности избавил витязь царевну, но посрамил тебя, славного царя, и твое войско: два молодца разгромили твой престол, словно не было у него вовек хозяина. Твою красавицу-дочь увезли, как пленницу безродную, со связанными руками. Теперь самое время твоим вельможам доказать свою преданность, а твоим многочисленным воинам проявить отвагу и мужество».
В тот же миг это известие достигло царя. Как узнал он о похищении дочери, потемнел пуще адского дыма и вспыхнул, как огонь. Велел он войску снаряжаться.
Мгновенно собрался: сели они на коней и отправились в погоню за нами. Мы же ничего этого не знали и ехали себе беспечно по дороге. Но Бепари все назад оглядывалась и вовсе не веселилась. Я же и тогда, когда мы выехали из Хатая, по ночам не спал, сторожил. Сейчас ехали мы уже целую неделю. И подумал я про себя так: «Если бы что-нибудь случилось, то уже случилось, но раз ничего нет, значит, бог на нашей стороне и эту ночь я могу отдохнуть». Расположились мы на ночь, поужинали. Рядом был небольшой лесок, уложил я их на опушке, коней на лугу привязал и сам около них держался. Хотел было я кольчугу снять, но передумал и решил: «Дай уж сегодня так лягу». Только прилег, дурной сон мне приснился. Я поспешно вскочил, огляделся: кони мирно паслись. Подошел к царевичу. Он спал спокойно. Опять обошел все вокруг — нигде ничего. Поглядел я на дорогу, по которой мы приехали. Ночь была светлая, и увидел я пыль на дороге. Догадался, что это приближается войско. Забилось у меня сердце, закипел рассудок. Ничего не сказал я царевичу, сел на Невезучего, приготовился к бою, навострил меч, обнажил саблю и так закричал, что и лев бы испугался. Врезался я в рать, и над кем занесу руку — живым не остается. Кто уцелеет под ударом моей сабли и палицы! Пройти нельзя было из-за груд мною убитых, кровь текла потоками, и все поле стал алым от крови. Прошелся я по войску, словно разъяренный лев по стаду диких мулов, но мешали мне горы убитых, и надоело мне мечом и палицей размахивать. Взял я копье и так поддевал им воинов, как ветер подхватывает лист. Разбрасывал я их туда и сюда. Удивлялись люди моей отваге и восклицали: «Этот человек — камень, высеченный из алмаза, человеку из плоти [и крови] такое не под силу».
