Он поднялся со стула, высокий, прямой и очень строгий.
— Мистер Саттон, — заявил он. — Вы мне очень нравитесь.
Саттон чуть было не рассмеялся над абсурдностью ситуации, но в голосе Кейса была холодность и жестокость, которая давала понять, что здесь не до смеха.
На лестнице за его спиной послышались приглушенные шаги, и голос Прингла тихо прозвучал в комнате.
— Итак, он решил попробовать.
— Как видишь, — ответил Кейс.
— Я говорил тебе, что он попытается, — проговорил Прингл почти с торжеством. — Я говорил тебе, что он все это уже продумал.
Саттон проглотил комок, подступивший к горлу… и на смену пришла злость, злость на то, что они говорили о нем так, будто его здесь не было.
— Боюсь, — обратился Кейс к Саттону, — что мы вас слишком беспокоим. Мы очень нетактичные люди, а вы — человек чувствительный. Но давайте забудем обо всем этом. Я полагаю, что вы хотели что-то сделать с нашим кораблем?
Саттон пожал плечами.
— Теперь ваш ход, — сказал он.
— Но вы нас неправильно поняли, — возразил Кейс. — Мы ничуть не возражаем. Пожалуйста, идите и делайте, что хотите.
— Вы имеете в виду, что я не смогу найти корабль?
— Мы имеем в виду, что вы сможете найти корабль. Мы не пытались его прятать, можем даже показать вам дорогу. Мы даже пойдем вместе с вами, и тогда это займет у вас гораздо меньше времени.
Саттон почувствовал, как между лопатками у него бежит холодная струйка пота, а лоб покрылся испариной.
“Это открыто расставленная мне ловушка, ловушка, без всякой приманки. И я вошел в нее, даже не заметив”, — подумал Саттон.
Но теперь было уже слишком поздно. Возможности повернуть назад не осталось. Он попытался придать своему голосу безразличие.
— О’кей, — сказал он, — я буду играть по вашим правилам.
Корабль был реальной вещью — необычной, но вполне реальной. Но это было единственно реальным: все остальное, что окружало его, было чем-то феерическим, как будто это был сон. И в любой момент он мог проснуться.
— Та карта вон там, — сказал Прингл. — Она вас озадачила, вне всякого сомнения. И это не удивительно, поскольку эта карта времени.
Он рассмеялся и потер затылок своей большой ладонью.
— По правде говоря, я и сам не вполне понимаю эту штуку, но Кейс разбирается во всем. Кейс — человек военный, а я только специалист по пропаганде, а пропагандист не обязан знать то, о чем он говорит, если говорит об этом достаточно убедительно. Только военный человек должен это знать. Может случиться так, что он окажется за восьмым шаром и его жизнь будет зависеть от того, знает он или нет.
