Саттон вздрогнул и отшатнулся. Ему показалось, что гром ударил в его сознание, растущее болезненное ощущение перекатывающегося грома, который заглушал все.
Он сказал об оружии! Он сказал, что было оружие…
— Они могут сделать себя лучше, чем были поначалу, — продолжал Тревор. — Они могут улучшать свои модели, создать расу, даже сверхрасу мутантов или как там ее называть…
— Только одно оружие, — сказал он. — Нельзя вести войну только одной единственной пушкой.
Саттон поднял руку ко лбу и крепко потер его, он отчетливо вспомнил разговор с Херкимером.
— Конечно, — усмехнулся Тревор. — Можно сойти с ума, думая об этом. У меня уже голова раскалывается. Возможны различные варианты. Они могут нас вытеснить, как новое поколение вытесняет старое.
— Но раса все равно останется человеческой, — возразил Саттон.
— Мы создавали себя постепенно, — сказал Тревор. — Старая раса. Биологическая раса Мы пришли с самого начала рассвета человечества. Мы начинали с обтесанных камней, с каменных топоров, пещер и жилищ на деревьях. Мы создавали себя слишком медленно, слишком большой болью и большой кровью, чтобы позволить взять наше наследство кому-то, кто не знает того труда, этой боли, этой крови, для которых все это ничего не означает.
Одна пушка, — подумал Саттон, но он был неправ, были тысячи пушек, миллионы пушек, выкатывающихся на линию огня. Миллионы пушек, которые должны спасти Судьбу для жизни, которая была и будет через миллионы лет.
— Я предполагаю, — произнес он срывающимся голосом, — что у вас сложилось такое впечатление, будто я и в самом деле обязан пойти с вами.
— Я хочу, — прямо сказал Тревор, чтобы вы обнаружили, где находится Колыбель.
— Чтобы вы могли уничтожить ее? — спросил Саттон.
— Чтобы я мог спасти человечество, — ответил Тревор. — Старое человечество. Настоящее человечество.
— Вы полагаете, что все человеческие существа должны быть сейчас заодно?
— Если в вас есть хоть что-то человеческое, — ответил Тревор, — то вы должны быть сегодня с нами.
— Были времена на Земле, — возразил Саттон, — до того, как люди отправились к звездам, когда человечество считалось наиболее важным из всего, что знал человеческий разум. Сейчас это уже не является правдой, Тревор. Существуют другие расы, такие же великие.
— Каждая раса, — поправил Тревор, — должна заботиться о себе. Человеческая раса должна блюсти свои интересы.
— Я буду предателем, — твердо произнес Саттон. — Может быть, я и не прав, но все же я думаю, что Судьба — это гораздо более важная вещь, чем человечество.
